Гомер. Илиада

Перевод Н. Гнедича

 

 

ПЕСНЬ ПЕРВАЯ. 

ЯЗВА, ГНЕВ. 

  

   Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына, 
Грозный, который ахеянам тысячи бедствий соделал: 
Многие души могучие славных героев низринул 
В мрачный Аид и самих распростер их в корысть плотоядным 
Птицам окрестным и псам (совершалася Зевсова воля),    {5} 
С оного дня, как, воздвигшие спор, воспылали враждою 
Пастырь народов Атрид и герой Ахиллес благородный. 
Кто ж от богов бессмертных подвиг их к враждебному спору? 
Сын громовержца и Леты - Феб, царем прогневленный, 
Язву на воинство злую навел; погибали народы    {10} 
В казнь, что Атрид обесчестил жреца непорочного Хриса. 
Старец, он приходил к кораблям быстролетным ахейским 
Пленную дочь искупить и, принесши бесчисленный выкуп 
И держа в руках, на жезле золотом, Аполлонов 
Красный венец, умолял убедительно всех он ахеян,    {15} 
Паче ж Атридов могучих, строителей рати ахейской: 
"Чада Атрея и пышнопоножные мужи ахейцы! 
О! да помогут вам боги, имущие домы в Олимпе, 
Град Приамов разрушить и счастливо в дом возвратиться; 
Вы ж свободите мне милую дочь и выкуп примите,    {20} 
Чествуя Зевсова сына, далеко разящего Феба". 

   Все изъявили согласие криком всеобщим ахейцы 
Честь жрецу оказать и принять блистательный выкуп; 
Только царя Агамемнона было то не любо сердцу; 
Гордо жреца отослал и прирек ему грозное слово:    {25} 
"Старец, чтоб я никогда тебя не видал пред судами! 
Здесь и теперь ты не медли и впредь не дерзай показаться! 
Или тебя не избавит ни скиптр, ни венец Аполлона. 
Деве свободы не дам я; она обветшает в неволе, 
В Аргосе, в нашем дому, от тебя, от отчизны далече -    {30} 
Ткальньй стан обходя или ложе со мной разделяя. 
Прочь удались и меня ты не гневай, да здрав возвратишься!" 

   Рек он; и старец трепещет и, слову царя покоряся, 
Идет, безмолвный, по брегу немолчношумящей пучины. 
Там, от судов удалившися, старец взмолился печальный    {35} 
Фебу царю, лепокудрыя Леты могущему сыну: 
"Бог сребролукий, внемли мне: о ты, что, хранящий, обходишь 
Хрису, священную Киллу и мощно царишь в Тенедосе, 
Сминфей! если когда я храм твой священный украсил, 
Если когда пред тобой возжигал я тучные бедра    {40} 
Коз и тельцов, - услышь и исполни одно мне желанье: 
Слезы мои отомсти аргивянам стрелами твоими!" 

   Так вопиял он, моляся; и внял Аполлон сребролукий: 
Быстро с Олимпа вершин устремился, пышущий гневом, 
Лук за плечами неся и колчан, отовсюду закрытый;    {45} 
Громко крылатые стрелы, биясь за плечами, звучали 
В шествии гневного бога: он шествовал, ночи подобный. 
Сев наконец пред судами, пернатую быструю мечет; 
Звон поразительный издал серебряный лук стреловержца. 
В самом начале на месков напал он и псов празднобродных;    {50} 
После постиг и народ, смертоносными прыща стрелами; 
Частые трупов костры непрестанно пылали по стану. 

   Девять дней на воинство божие стрелы летали; 
В день же десятый Пелид на собрание созвал ахеян. 
В мысли ему то вложила богиня державная Гера:    {55} 
Скорбью терзалась она, погибающих видя ахеян. 
Быстро сходился народ, и, когда воедино собрался, 
Первый, на сонме восстав, говорил Ахиллес быстроногий: 
"Должно, Атрид, нам, как вижу, обратно исплававши море, 
В домы свои возвратиться, когда лишь от смерти спасемся.    {60} 
Вдруг и война, и погибельный мор истребляет ахеяи. 
Но испытаем, Атрид, и вопросим жреца, иль пророка, 
Или гадателя снов (и сны от Зевеса бывают): 
Пусть нам поведают, чем раздражен