,
     То небесная услада
     Для здорового желудка.

     Бог недурно варит, -- верь,
     Я обманывать не стану.
     Откажись от веры предков,
     Приобщись к Левиафану".

     Так раввин приятно, сладко
     Говорит, смакуя слово,
     И евреи, взвыв от счастья,
     За ножи схватились снова,

     Чтобы с вражескою плотью
     Здесь покончить поскорее:
     В небывалом поединке --
     Это нужные трофеи.

     Но, держась за веру предков
     И за плоть, конечно, тоже,
     Не хотят никак монахи
     Потерять кусочек кожи.

     За раввином -- францисканец
     Вновь завел язык трескучий:
     Слово каждое -- не слово,
     А ночной сосуд пахучий.

     Отвечает реб Иуда,
     Весь трясясь от оскорбленья,
     Но, хотя пылает сердце,
     Он хранит еще терпенье.

     Он ссылается на "Мишну",
     Комментарии, трактаты,
     Также он из "Таусфес-Ионтоф"
     Позаимствовал цитаты.

     Но что слышит бедный рабби
     От монаха-святотатца?!
     Тот сказал, что "Таусфес-Ионтоф"
     Может к черту убираться!"

     "Все вы слышите, о боже!" --
     И, не выдержавши тона,
     Потеряв терпенье, рабби
     Восклицает возмущенно'

     "Таусфес-Ионтоф" не годится?
     Из себя совсем я выйду!
     Отомсти ж ему, господь мой,
     Покарай же за обиду!

     Ибо "Таусфес-Ионтоф", боже,--
     Это ты... И святотатца
     Накажи своей рукою,
     Чтобы богом оказаться!

     Пусть разверзнется под ним
     Бездна, в глуби пламенея,
     Как ты, боже, сокрушил
     Богохульного Корея.

     Грянь своим отборным громом,
     Защити ты нашу веру,--
     Для Содома и Гоморры
     Ты ж нашел смолу и серу!

     Покарай же капуцина, -
     Фараона ведь пришиб ты,
     Что за нами гнался, мы же
     Удирали из Египта.

     Ведь стотысячное войско
     За царем шло из Мицраим
     В латах, с острыми мечами
     В ужасающих ядаим.

     Ты, господь, тогда простер
     Длань свою, и войско вскоре
     С фараоном утонуло,
     Как котята, в Крас