Выдал денег на дорогу.

     Злобный рок, судьба поэта!
     Всех потомков Аполлона
     Истерзала ты и даже
     Их отца не пощадила:

     Ведь, догнав красотку Дафну,
     Не нагое тело нимфы,
     А лавровый куст он обнял,--
     Он, божественный Шлемиль.

     Да, сиятельный дельфиец
     Был Шлемиль, и даже в лаврах,
     Гордо увенчавших бога,--
     Признак божьего шлемильства.

     Слово самое "Шлемиль"
     Нам понятно. Ведь Шамиссо
     Даже в Пруссии гражданство
     Дал ему (конечно, слову),

     И осталось неизвестным,
     Как исток святого Нила,
     Лишь его происхожденье;
     Долго я над ним мудрил,

     А потом пошел за справкой,
     Много лет назад в Берлине,
     К другу нашему Шамиссо,
     К обер-шефу всех Шлемилей.

     Но и тот не мог ответить
     И на Гицига сослался,
     От которого узнал он
     Имя Петера без тени

     И фамилию. Я тотчас
     Дрожки взял и покатил
     К Гицигу. Сей чин судебный
     Прежде звался просто Ициг,

     И когда он звался Ициг,
     Раз ему приснилось небо
     И на небе надпись. Гициг,--
     То есть Ициг с буквой Г.

     "Что тут может значить Г? --
     Стал он размышлять. -- Герр Ициг
     Или горний Ициг? Горний --
     Титул славный, но в Берлине

     Неуместный". Поразмыслив,
     Он решил назваться "Гициг",--
     Лишь друзьям шепнув, что горний
     В Гициге сидит святой.

     "Гициг пресвятой! -- сказал я,
     Познакомясь. -- Вы должны мне
     Объяснить языковые
     Корни имени Шлемиль".

     Долго мой святой хитрил,
     Все не мог припомнить, много
     Находил уверток, клялся
     Иисусом, -- наконец

     От моих штанов терпенья
     Отлетели все застежки,
     И пошел я тут ругаться,
     Изощряться в богохульстве,

     Так что пиетист почтенный
     Побледнел как смерть, затрясся,
     Перестал мне прекословить
     И повел такой рассказ:

     "В Библ