н Галеви
     Стал не только мудрый книжник,
     Но и мастер песнопенья,
     Но и первый из поэтов.

     Да, он дивным был поэтом,
     Был звездой своей эпохи,
     Солнцем своего народа --
     И огромным, чудотворным,

     Огненным столпом искусства.
     Он пред караваном скорби,
     Пред Израилем-страдальцем,
     Шел пустынями изгнанья.

     Песнь его была правдива,
     И чиста, и непорочна,
     Как душа его; всевышний,
     Сотворив такую душу,

     Сам доволен был собою,
     И прекраснейшую душу
     Радостно поцеловал он,--
     И трепещет тихий отзвук

     Поцелуя в каждой песне,
     В каждом слове песнотворца,
     Посвященного с рожденья
     Божьей милостью в поэты.

     Ведь в поэзии, как в жизни,
     Эта милость -- высший дар!
     Кто снискал ее -- не может
     Ни в стихах грешить, ни в прозе.

     Называем мы такого
     Божьей милостью поэта
     Гением; он в царстве духа
     Абсолютный самодержец,

     Он дает ответ лишь богу,
     Не народу, -- ведь в искусстве
     Нас народ, как в жизни, может
     Лишь казнить, но не судить.


2

     "Так на реках вавилонских
     Мы рыдали, наши арфы
     Прислонив к плакучим ивам",--
     Помнишь песню древних дней?

     Помнишь -- старое сказанье
     Стонет, плачется уныло,
     Ноет, словно суп в кастрюльке,
     Что кипит на очаге!

     Сотни лет во мне клокочет,
     Скорбь во мне кипит! А время
     Лижет рану, словно пес,
     Иову лизавший язвы.

     За слюну спасибо, пес,
     Но она лишь охлаждает,
     Исцелить меня могла бы
     Смерть,--но я, увы, бессмертен!

     Год приходит, год проходит!
     Деловито ходит шпулька
     На станке, -- а что он ткет,
     Ни единый ткач не знает.

     Год приходит, год проходит,--
     Человеческие слезы
     Льются, капают на зе