был в седле, как Бисутун-гора, 
Копье в его руке - как столб шатра. 

Сказал Сухраб: "Вот я конем владею, 
Теперь я медлить права не имею! 

Пора пойти, как грозовая тень, 
И омрачить Кавусу божий день".

Сухраб, не медля, воротясь с майдана, 
Готовить стал поход против Ирана. 

И лучшие воители земли -
Богатыри - на зов его пришли. 

А деда-шаха - в трудном деле этом
Просил Сухраб помочь ему советом. 

Шах перед ним хранилища открыл, 
Всем снаряженьем бранным снарядил, 

И золотой казною и жемчужной, 
Верблюдов и коней дал, сколько нужно, 

Для войск несметных - боевой доспех, 
Чтоб всадникам сопутствовал успех. 

Он расточил для внука складов недра, 
Любимца одарил по-царски щедро. 


АФРАСИАБ ПОСЫЛАЕТ БАРМАНА
И ХУМАНА К СУХРАБУ
Узнал Афрасиаб, что - полный сил -
Сухраб корабль свой на воду спустил. 

Хоть молоко обсохнуть не успело
На подбородке - в бой он рвется смело. 

Что меч его грозящий обнажен, 
Что с Кей-Кавусом битвы ищет он. 

Что войско он большое собирает, 
Что старших над собою он не знает. 

И больше: встала доблести звезда, 
Невиданная в прежние года. 

И, наконец, - везде толкуют прямо, 
Что это сын великого Рустама. 

Афрасиаб известьям этим внял
И смехом и весельем засиял. 

Он из своих старейших приближенных
Двух выбрал, в ратном деле умудренных, 

Бармана и Хумана - двух гонцов; 
Три сотни тысяч дал он им бойцов

И наказал, к Сухрабу посылая: 
"Пусть будет скрытой тайна роковая!.. 

Когда они сойдутся наконец -
Нельзя, чтоб сына вдруг узнал отец. 

Чтоб даже чувства им не подсказали, 
Чтоб по приметам правды не узнали... 

Быть может, престарелый лев-Рустам
Убит рукой Сухраба будет там. 

И мы тогда Иран возьмем без страха, 
И тесен будет мир для Кавус-шаха. 

Ну, а тогда уж средство мы найдем, 
Как усыпить Сухраба вечным сном. 

А если старый сына в ратном споре
Убьет - его душа сгорит от горя". 

И подняли послы свой шумный стан, 
И бодрые покинул