Хаджир в ответ: “Я имя позабыл”.
Сухраб, чело нахмуривши сурово:
“Как звать его?” – спросил Хаджира снова.
Хаджир ответил: “О владыка львов,
О покровитель тигров и слонов!
Когда предстал он падишаха взору,
Я в Белый замок уезжал в ту пору.
Посла я видел, имя же его
До слуха не достигло моего”
Сухрабу сердце сжала скорбь тисками,
Хотел он слово слышать о Рустаме.
И хоть отец в сиянии венца
Сидел пред ним – он не узнал отца.
Он жаждал слов: “Рустам перед тобою!”
Иное было суждено судьбою.
*       *       *
“Ты не правдив со мной, – Сухраб сказал, –
Ведь ты Рустама мне не указал.
С войсками все иранские владыки
Здесь на виду, а где ж Рустам великий?
Как может в тайне оставаться тот,
Кого Иран защитником зовет?
Ведь если шах Ирана скажет слово
И тучей встанет воинство Хосрова21[21],
Но даст он знака в бой вступить войскам,
Пока не встанет впереди Рустам!”
И вновь открыл Хаджир уста ответа:
“Рустам могучий здесь, конечно, где-то.
Или в Забуле, у себя в горах,
Теперь ведь время пировать в садах”.
Сказал Сухраб: “А поведет их кто же?
Нет, это на Рустама не похоже.
Подумай сам: все вышли воевать,
А вождь Рустам уехал пировать?”
*       *       *
Хаджир ему ответил: “Если сам
Захочет боя исполин Рустам,
Противоборца ищет он такого,
Что ломит палицей хребет слоновый.
Ты видел бы, каков он — Тахамтан, –
Его драконью шею, плечи, стан.
Ты видел бы, как демоны и дивы
Бегут, когда идет Рустам счастливый.
Он палицей скалу рассыплет в прах,
Он на войска один наводит страх.
Кто ни искал с Рустамом поединка,
Растоптан был могучим, как былинка.
А пыль из-под копыт его коня,
Как туча, заслоняет солнце дня.
Ведь он владеет силой ста могучих,
Велик он, как утес, чье темя в тучах.
Когда душой он в битве разъярен,
Бегут пред ним и тигр, и лев, и слон.
Гора не устоит пред ним. Пустыня –
У ног его покорная рабыня.
От Рума по Китайский океан
Прославлен в мире воин Тахамтан
О юный шах, я искренен с тобой, –
С Рустамом грозным ты не рвись на бой”.
*       *       *
Смолк, отвернулся от него угрюмо,
И загрустил Сухраб, объятый думой.
Хаджир подумал: “Если я скажу
Всю правду и Рустама покажу
Туранцу юному с могучей выей,
Тогда он соберет войска большие.
И в бой погонит своего коня –
Он навсегда затмит нам солнце дня.
Могучий телом, яростный, упрямый –
Боюсь, что уничтожит он Рустама”.
 
ВТОРОЙ БОЙ РУСТАМА С СУХРАБОМ
(перевод В. Державина)
 
Лишь, грифу ночи разорвавши горло,
Над миром солнце крылья распростерло,
Встал с ложа сна могучий Тахамтан,
Надел кольчугу, тигровый кафтан.
И, кушаком железным осененный,
Сел на коня, как на спину дракона.