И не свободен я собой располагать;
И вот привез царю суровое посланье;
Пославший в гневе был, а я не виноват.
Готов я передать, коль государь дозволит,
Послание двоих безумцев молодых”.
И Феридун ему открыть уста позволил,
И передать слова с начала до конца.
Широко царь раскрыл свой слух к речам посланца
И вспыхнул гневом весь, когда прослушал их,
И так сказал ему: “Не нужно, муж разумный,
Чтоб в этом случае себя ты извинял.
Подобное и сам я ждал от них услышать
И подготовлен был к тому в душе своей.
Скажи же этим двум нечистым Ариманам,
Без смысла здравого, без мозга в голове:
"То счастье, что свой нрав вы ясно показали,
От вас такой привет и следовал вполне.
Изгнав из головы отцовские советы,
Не стали понимать и что такое ум.
Стыда в вас нет совсем, ни страха перед Богом,
И, верно, помыслов иных, чем этот, нет.
Я кудри черные, как смоль, имел когда-то,
Как кипарис был стан и, как луна, лицо;
А небо, мой хребет согнувшее дугою,
Не прекратило ход и в том же месте все.
С приятностью пока для вас проходит время,
Но не всегда оно останется таким.
Великим именем чистейшего Владыки
И солнцем блещущим и матерью-землей,
Престолом и венцом, денницей и лунрю
Клянусь, что зла на вас я в мыслях не держал.
Я мудрецов сбирал к себе на совещанье,
Мобедов и мужей, что знают ход светил,
И много времени прошло за этим делом,
Пока по правде мы раздел произвели.
Я к справедливости стремился в этом деле,
В нем кривды не было ни сверху, ни внизу;
Страх Божий в глубине моей души хранился,
И правду утвердить хотел я на земле.
Когда был поручен мне этот мир цветущий,
То я не допустил, чтоб люди разошлись,
И так себе сказал:"Престол прекрасный этот
Я трем очам своим счастливым передам".
Но ныне Ариман с пути моих советов 
Вам сердце совратил и в тьму неправды вверг.
Так вот, смотрите же, одобрит ли Всевышний 
И всемогущий Бог такой поступок ваш. 
Я слово вам скажу, коль выслушать хотите:
Какой посеяли, такой пожнете плод. 
Руководитель наш изрек такое слово, 
Что кроме здешнего есть вечный дом для нас. 
На трон нестоющий воссесть вам захотелось, 
Зачем же дива брать в сообщники себе? 
Боюсь я, что в когтях у этого дракона 
От тела вашего отторгнется душа.
Пора настала мне из мира удалиться,
И не ко времени грозить и гнев питать.
Но вот, что говорит родитель престарелый.
Который трех сынов прекраснейших имел, 
Что если сердце в нас от жадности свободно,
То все равно: что прах, что царская казна;
А кто за горсть земли продать способен брата,
О том нельзя сказать, что чистой он воды. 
Видал уж многих мир, как вы, и впредь увидит, 
Но не останется покорен никому.
Вы сами знаете, что может Вседержитель
Прощение вам дать в день страшного суда;
Ищите ж этого, в дорогу запасайтесь 
И тягости пути старайтесь сократить".
Посланец, выслушав ответ от падишаха,
Склонился до земли и поспешил назад
И от лица царя в обратный путь помчался 
Так быстро, словно он в союзе с ветром был.
Как только посланный отправился обратно,
Царь сел опять на трон, чтоб тайну сообщить;
Велел позвать к себе наследника Иреджа
И с ним беседу вел о всем, что, может быть:
“Войнолюбивые, - сказал, - мои два сына 
Из западных земель направились на нас.
Уж от самих светил им выпало на долю