Тиару дал и меч, и перстень, и печать.
Вельможи мудрые, благих советов мужи,
Поздравили его царем Иранских стран.
Спокойно, радостно на трон воссели братья,
Из рода славного хранители границ.
Немало времени прошло таким порядком,
Меж тем как тайну рок в груди своей скрывал.
Премудрый Феридун состарился годами,
И сад весны его уж пылью был покрыт.
Таким-то образом на свете все проходит
И силы к старости становятся слабей.
И вот, как жизнь царя уж мраком одевалась,
Сынами славными дух смуты овладел,
И с сердцем Сельмовым случилась перемена,
Иными сделались и нрав его, и мысль.
В пучине жадности душа его погрязла
И план свой обсуждал с советниками он.
Не нравился ему раздел отцовский царства,
Что сыну младшему был отдан трон златой.
И Сельм озлобился, в морщинах стали щеки;
Решил гонца послать к китайскому царю
И передать ему, что на сердце лежало.
Верблюда в этот путь велел седлать скорей
И вестника на нем отправил к брату Туру:
“В довольство, в радости во веки пребывай!
Подумай, падишах Турана и Китая,
От лучшей участи отторгнутый душой:
Досталось худшее на долю нам от мира,
Достоинством ты мал, хоть ростом с кипарис.
Истории моей внимай душою чуткой!
Не слыхано такой и в старые года.
Нас трое сыновей, достойных трона, было,
Но счастием меньшой нас, старших, превзошел,
Хотя, как старшего и разумом зрелее,
Меня бы счастие должно запечатлеть.
А если б миновал меня венец с престолом,
То следуют они тебе лишь, падишах.
Ужели нам двоим лишь горевать осталось,
Что тяжкую нанес обиду нам отец,
Когда Иреджу он Иран со степью храбрых
Назначил и Йемен, а Рум и Запад мне,
Тебе же отделил Китай и степь Турана,
Чрез что меньшой из нас царем Ирана стал?
Держаться не хочу такого я раздела:
У твоего отца нет смысла в голове”.
Гонца отправил он, и тот помчался быстро.
И вот, приехал он к Туранскому царю
И верно передал слова, какие слышал,
И Тура голову безмозглую вскружил.
Когда отважный Тур весть тайную услышал,
Вдруг гневом закипел, как разъяренный лев:
“Владыке твоему, - ответил он посланцу, -
Скажи (слова мои запомни хорошо!):
"Что в годы юности отец так недостойно
Нас обманул двоих, о справедливый брат,
Тем самым дерево посажено им было,
Что кровь плодом несет и яд - его листва.
Так нужно было б нам, для уговора в деле,
Сойтися обоим теперь лицом к лицу,
Составить умный план и войско приготовить"”.
Гонца он снарядил, чтоб ехал к Сельму тот,
Вельможу одного, кто на язык был боек
И говорил красно, к властителю послал;
“Поведай от меня, - наказывал посланцу, -
"О проницательный и славный государь!
Где высшее в виду и где обман открылся,
Там мужу храброму не следует терпеть
И в случае таком отнюдь не должно медлить:
Не к времени покой, коль делать сборы в путь".
Когда такой ответ привез посланец Сельму
И с тайны был покров, ее скрывавший, снят,
Один из Рума брат, другой же из Китая
Отправились затем и, с медом яд смешав,
Друг с другом встретились и свиделись два брата
И речи повели и явно и тайком.
Избрали ловкого, речистого мобеда,
С хорошей памятью и острого ума,
Всех посторонних лиц на время удалили
И план старательно обдумали они.
Сначала старший брат сплетать принялся речи,