| |
Эдгар ПО
ТАМЕРЛАН
--------
Мой час настал. На утешенья,
Старик, напрасных слов не трать:
С моей души твои моленья
Гордыни грех не властны снять!
Я не безумец, чтоб мечтать
О том, о чем мечтал я прежде...
И места нет в душе надежде.
В груди моей — огонь огней,
Агония былых страстей...
Когда б я мог питать — о, Боже! -
Надежду... Свят ее родник...
Наверно, ты не глуп, но все же,
Поймешь ли ты меня, старик?
Узнай же, как мой дух упал
С вершин гордыни в мрак позора,
О, сердце жаркое! Как скоро
Твой жаждущий росток увял,
Изведав сладость славы бренной,
Сверкавшей, как огонь геенны,
В алмазах трона моего...
Что — ад? Я не боюсь его! —
Я по утраченным цветам,
Я по ушедшим летним дням
Скорблю... О, зов былых времен!
С ним слился мерный медный звон
Звон похорон... Он все сильней
Над пустотой души моей!
Царем я не рожден, отец:
Я взял пылающий венец
По праву сильного. Я прав,
Мой жребий был неоспорим.
Так Цезарю достался Рим,
Так мой неукротимый дух
Торжествовал над всем вокруг,
Род человеческий поправ!
Я молодость провел в горах.
Туманы темного Таглая,
Росой на лоб мне оседая,
Бродили надо мной в ночах,
И в бурю, сотрясая горы,
Ветров крылатые раздоры
В моих гнездились волосах!
И вот однажды я проснулся
В ночь нечестивую. Лилась
Роса, как будто ад коснулся
Моих полузакрытых глаз,
И мне сверкнул предвестьем трона
Пурпурно-алых молний рой
Из туч, нависших, как знамена
Трубящей ночи грозовой;
И мне поведал гром ночной
О битве человечьей вечной,
И в ней чуть слышный голос мой,
Мой голос! — гулко, бесконечно
Крепчал, неистов, грозен, дик,
Переходя в победный крик!
И ливень загудел, и ветер
Над непокрытой головой,
А я, оглохший, чуть живой,
Подумал: «Не стихиям этим
Дано меня над всем поднять,
Лишь люди, лаврами венчая,
Мне власть и славу могут дать!»
И ветер пел мне, обещая
Плач пленников, империй крах
И привкус лести во дворцах!
В злой час разбуженные страсти —
Тиранству моему оплот.
Моей неукротимой власти
Людской заслуживает род.
Пусть! Но, отец, одна тогда
Была в те юные года,
Хоть пламя душу мне сжигало;
Она одна на свете знала
В железном сердце уголок,
Что в нежном чувстве дрогнуть мог.
Но слов, увы! — на свете нет,
Чтобы раскрыть любви секрет,
Словами облик Красоты
Не передать... Ее черты —
Неверной тени колыханье
Под ветром... И воспоминанье
Не властно силою своей
Открыть страницы юных дней:
Все письмена в глазах моих
Расплылись — время стерло их!
Как я любил ее! Она же
Всем сердцем отвечала мне.
Нам позавидовал бы даже
Небесный ангел в вышине.
Мои надежды и мечты,
Как детский лик ее, чисты,
Над алтарем, над сердцем этим,
Как фимиам, струились ввысь...
Зачем я их забыл, заметив
Огни, что вдруг во мне зажглись?
Так мы росли, она и я,
В пустынях и лесах бродя.
Щитом от ветра и дождя
Всегда была ей грудь моя.
В весенних, синих небесах
Она улыбки дня ловила,
А для меня — все небо было
Заключено в ее глазах!
Когда заботы, как роса,
С улыбкой солнца в небеса
Уходят, по утрам счастливым
Ее проказам шаловливым
Я улыбался. Я молчал.
К ее груди я припадал,
Слезами душу очищая,
И был ненужен разговор:
Я это понимал, встречая
Ее спокойный, добрый взор.
И все-таки, мой дух восстал:
Он большего от жизни ждал!
Я понял ночью на вершине,
Что тесно мне в любви моей,
Что звал меня мой дух гордыни
В бескрайний мир, где ширь морей,
Земля и воздух — все полно
Бед, радостей, страстей, сомнений...
Я к призракам ночных видений
Тщеславно устремлялся — но
Реальность призрачней была,
Чем сон туманный! Тень ночная —
Ясней, чем свет! И различая
В тумане мыслей два крыла,
Я понял: наконец сознанье
Связало образ и названье!
Я был честолюбив, отец!
Ведь ты не знал страстей? Не знал!
А я, пастух, добыть мечтал
Трон полумира и венец!
Как я на жребий свой роптал!
Ведь под лучами Красоты
Честолюбивые мечты
Могли б, как всякий сон ночной,
Исчезнуть с утренней росой,
Но Красота — день ото дня —
Поддерживала вновь меня.
Взошли мы как-то на вершину
Горы, что меж других холмов
Подобьем гордых городов
Смотрела с высоты в долину,
На хижины среди лесов,
На говорливый бег ручьев.
Я ей рассказывал о власти,
Бескрайней славе, о царях, —
И разглядел в ее очах
Подобие своей же страсти,
Стремленье, схожее с моим:
Ей тоже виделась корона!
О да, румянец этих щек
Достоин был любого трона, —
А тут, в горах, огнем пустым
Пылать он долго бы не смог!
О, как я наконец был рад
Надеть корону, что горела
В мечте... Но не мечта одела
Меня в неверный свой наряд!
Среди толпы, среди людей
Лев честолюбия в цепях
Ползет на брюхе пред владыкой.
Но он велик в пустыне дикой:
Мощь и гордыня — только тронь!
Дохнет — и разожжет огонь.
Стал Самарканд теперь каков?
Смотри, старик, он — царь земли!
И перед ним лежит в пыли
Вся слава гордых городов.
В красе величья своего
Он благородно одинок,
Мельчайший камушек его
Подножьем трона стать бы мог.
И я, Тимур, царем в нем стал
Средь славословия и звона!
Империй сотни растоптал,
На мне, отверженном, корона!
Любовь! ты льешь в людские души
Все то, что мы от неба ждем;
Когда самум пески иссушит,
Ты окропляешь их дождем,
Не в силах утолить — так что ж,
Неукротимость ты даешь.
Идея! Музыкой мечты
Нить жизни укрепляешь ты,
Так дико Красоту объемля.
Прощай! Завоевал я Землю!
Надежда — сокол, что, теряя
Из виду землю под собой,
Дрожит и, крылья опуская,
Стремится повернуть домой!
Когда закат устал глядеться
В сверканье океанских вод, —
Мрак серый падает на сердце
Тому, кто ночью полдня ждет!
И сумрак станешь ненавидеть...
Как прежде был он мил тому,
Кто ныне — поступь ночи видит,
Кто сердцем слышит ночи тьму!
Кто в снах, исполненных тревог,
Взлететь хотел бы — но не смог!
Пусть светит белая луна.
Пусть полон блеска полдень лунный —
Его улыбка холодна:
Лучей луны немые струны
Страшны... Что — ровный лунный свет?
Не жизнь, а мертвеца портрет!
О детство! Солнце летних дней!
Оно с годами — все мутней:
Мы тратим жизнь, чтобы опять
Давно известное познать,
А все, что тщимся сохранить,
Уходит прочь... Нет, лучше жить
Как пестрокрылый мотылек
И умереть, коль день истек!
Вот я вернулся в отчий дом,
Но узнаю его с трудом:
Давно остыло в нем тепло,
Ведь прошлое навек ушло.
Под еле слышными шагами
Порог замшелый застонал,
Я звук услышал меж камнями,
И голос я ее узнал.
Ад! В хаосе твоих огней
Нет горя горше и сильней
Неистовства тоски моей!
Старик, я знаю, смерть идет
За мной из тех далеких стран,
Где никому еще обман
Не удавался... Видишь? Вот...
Нет, ты не видишь! Азраил
Ворот железных не закрыл,
И страшной истины лучи
Сквозь вечность светят мне в ночи!
Да, приберег Иблис-шайтан
На каждой тропке нам капкан,
Иначе — как же объяснишь?
Я был в Любви священном храме,
Царят там чистота и тишь.
Там идол с белыми крылами,
И жгут там жертвенное пламя;
Сквозь щель небесные лучи
К земле струятся, горячи.
Орлиным идола глазам
Видна любая мошка там.
Как Честолюбие прокралось
Незримое на светлый пир,
Мой прежний осмеяло мир
И с нитями Любви смешалось?
* * *
ПЕСНЯ
-----
Я в день венчанья увидал,
Как вспыхнула ты жарко -
Хоть мир блаженства ожидал
Тебя, блистая ярко.
И кроме этого огня
(О, чем он был зажжен?)
Все потемнело для меня —
Остался только он!
То не девичий стыд пылал —
Он канул бы во тьму!
Огонь же этот грудь разъял
И сердце сжег тому,
Кто в день венчанья увидал,
Как вспыхнула ты жарко,
Хоть мир блаженства ожидал
Тебя, блистая ярко.
* * *
МЕЧТЫ
-----
О, будь вся юность долгим сном одним,
Чтоб пробуждался дух, объятый им,
Лишь на рассвете вечности холодной;
Будь этот сон печален безысходно, —
И все ж удел подобный предпочтет
Безрадостной и косной яви тот,
Чье сердце предназначено с рожденья
Страстей глубоких испытать смятенье.
Но будет сходен сон такой иль нет
С фантазиями отроческих лет,
Когда бывают грезы столь прекрасны,
Что лучших небо ниспослать не властно?
Как часто ярким полднем в летний зной
Я, мысленно покинув дом родной,
Скитался по далеким чуждым странам,
Плыл к существам неведомым и странным,
Плодам воображенья моего...
Что мог еще желать я сверх того?
Лишь раз пора мечтаний нам дается,
Тоска ж по ней до смерти остается.
Уж не под властью ль тайных чар я жил?
Не ветер ли ночной в меня вложил
Свой образ и порывы? Не луна ли
Меня манила в ледяные дали?
Не к звездам ли с земли меня влекло?
Не знаю. Все, как вихрем, унесло.
Но хоть в мечтах, а счастлив был тогда я
И к ним пристрастье ввек не обуздаю.
Мечты! Без них была бы жизнь бледна.
В них, радужных, олицетворена
Та схватка яви с видимостью ложной,
Благодаря которой и возможно
В бреду познать любовь и рай полней,
Чем в самом цвете юных сил и дней.
* * *
ВЕЧЕРНЯЯ ЗВЕЗДА
---------------
Лето в зените,
Полночь темна.
Звезды бледнеют —
Всходит луна,
В небо выводит
Свиту планет.
Брызжет холодный
На воду свет.
Луна улыбалась,
Но мне показалась
Улыбка ее неживой,
А тучи под нею —
Трикраты мрачнее,
Чем черный покров гробовой,
Но тут я в молчанье
Увидел мерцанье
Вечерней звезды над собой.
Был луч ее дальний
Во тьме изначальной
Чуть зрим, но согрел с вышины
Он душу, которой
Так больно от взора
Бесстрастной и близкой луны.
* * *
СОН ВО СНЕ
----------
На челе твоем лобзанье
Оставляю в час прощанья —
И прими мое признанье:
Ты права, права в одном —
Жизнь моя была лишь сном;
Коль надежды свет угас —
Ночью иль в полдневный час,
Был иль мнился этот свет —
Все равно его уж нет.
Ибо всё, что зримо мне
И тебе — лишь сон во сне.
Море предо мной шумит,
Берег волнами омыт,
И полна моя рука
Золотых крупиц песка.
Их все меньше — ускользая,
Сякнут, в волнах исчезая —
Я рыдаю, я рыдаю.
Неужели не спасти,
Зажимая их в горсти —
И умчит все до одной.
Беспощадною волной?
Иль не всё, что зримо мне
И тебе — лишь сон во сне?
* * *
СТАНСЫ
------
Как часто сердцу горы, чащи, воды —
Безлюдные святилища Природы —
Дают столь всеобъемлющий ответ,
Что забываем мы о беге лет!
1
Был в юности знакомец у меня,
Имевший дар общенья со вселенной;
Но, красоту ее в себе храня
И дух свой, этот факел в жизни бренной,
Воспламеняя и лучами дня,
И блеском звезд на тверди довременной,
Не знал он, что за силой одержим,
Когда владело исступленье им.
2
Что это было? То ли наважденье
От чар луны в глухой полночный час?
То ль краткий миг внезапного прозренья,
Что раскрывает больше тайн для нас,
Чем древние оккультные ученья?
То ль просто мысль, что в плоть не облеклась,
Но, как роса траву в начале лета,
Живит рассудок несмотря на это?
3
Как вид того, что любишь всей душой,
Ленивые зрачки нам расширяет,
Иной предмет, в который день-деньской
Любой из нас привычно взор вперяет,
В нежданном свете предстает порой
И глубиной своею изумляет.
Лишь звон разбитой арфы душу так
Пронзает. — Это символ, это знак
4
Того, что нам сулят миры другие
И в красоте дает провидеть тут
Создатель лишь таким сердцам, какие, —
Не будь ее, — от неба отпадут,
Поскольку бой в себе они, слепые,
Не с верою, но с божеством ведут,
Чтобы себя, его низринув с трона,
Венчать своей же страстью, как короной.
СОН
Я радости ушедшей след
Ищу в виденьях ночью —
Мне сердце разбивают свет
И сон, что зрю воочью.
И впрямь — не сон ли все тому,
Чей взор по окоему
Скользит, но видит только тьму
И обращен к былому?
О сон святой! — тот сон святой
Мне в жизни безысходной
Воистину горит звездой,
Звездою путеводной.
Не знаю, чьи в глухой ночи
Лучи блистают ясно, —
Но разве Истины лучи
Так ярки и прекрасны?
«СЧАСТЛИВЫЙ ДЕНЬ! СЧАСТЛИВЫЙ ЧАС!»
Счастливый день! Счастливый час!
И я был горд и ослеплен!
Но дух мой сир и слаб мой глас —
Растаял сон!
Познал я сил своих расцвет,
Свой молодой и смелый пыл,
Но юных лет давно уж нет —
Я их забыл.
И гордость я вотще познал —
Пускай другим венки дарит —
Еще жестокий яд похвал
В душе горит.
Счастливый день! Счастливый час!
Ты не обман мечты пустой —
Ты мне сиял, но ты погас,
Мираж златой.
Когда бы гордость, блеск и власть
Я мог бы снова обрести,
Не стало б силы боль и страсть
Опять снести.
Я помню — в мощи этих крыл
Слились огонь и мрак —
В самом уж взлете этом был
Паденья вещий знак.
ОЗЕРО. К***
Я в годы юности моей
Любил укрыться от людей.
Блестело озеро в глуши,
Где не бывало ни души.
На берегах у черных скал
Сосновый лес стеной стоял.
Потом на мрачный уголок
Набрасывала ночь платок,
И ветерок, вздымая вал,
В тиши мелодию играл.
Я пробуждался лишь тогда:
Внушала ужас мне вода.
Тот ужас не был страхом, нет,
В нем жил скорей восторга след,
Его не променял бы я
На всё блаженство бытия,
Будь даже то Любовь твоя.
Волна отравлена была,
И Смерть в глубинах вод ждала
Того, кто утешаться мог
Лишь тем, что в мире одинок,
И забредал в безлюдный край
В надежде обрести тут Рай.
* * *
СОНЕТ К НАУКЕ
-------------
Наука! Дщерь Веков! Вперяя око,
Как без разбору все корёжишь ты!
О коршун! Ты когтишь меня жестоко!
Твои крыла — свод истин, что пусты.
Любить тебя? Но не твои ль персты
Поэту вечно крылья подрезают
И сбрасывают с горней высоты,
Где он искать сокровища дерзает?
Не ты ль Дианы бег остановила
И выгнала Дриаду из листвы?
Не ты ль с ручьем Наяду разлучила?
Не ты ль изгнала Эльфов из травы?
Не ты ль в мой сон вторгаешься счастливый,
Когда я забываюсь под оливой?
|
|
