тили кукурузу
                     И выделывали кожи;
                     Молодежь же проводила
                     Время в играх и забавах,
                     В танцах, в беганье на лыжах.

                          Темным вечером однажды
                     Престарелая Нокомис
                     С Миннегагою сидела
                     За работою в вигваме,
                     Чутко слушая в молчанье,
                     Не идет ли Гайавата,
                     Запоздавший на охоте.

                          Свет костра багряной краской
                     Разрисовывал их лица,
                     Трепетал в глазах Нокомис
                     Серебристым лунным блеском,
                     А в глазах у Миннегаги -
                     Блеском солнца над водою;
                     Дым, клубами собираясь,
                     Уходил в трубу над ними,
                     По углам вигвама тени
                     Изгибалися за ними.

                          И открылась тихо-тихо
                     Занавеска над порогом;
                     Ярче пламя запылало,
                     Дым сильней заволновался -
                     И две женщины безмолвно,
                     Без привета и без зова,
                     Чрез порог переступили,
                     Проскользнули по вигваму
                     В самый дальний, темный угол,
                     Сели там и притаились.

                          По обличью, по одежде
                     Это были чужеземки;
                     Бледны, мрачны были обе,
                     И с безмолвною тоскою,
                     Содрогаясь, как от стужи,
                     Из угла они глядели.

                          То не ветер ли полночный
                     Загудел в трубе вигвама?
                     Не сова ли, Куку-кугу,
                     Застонала в мрачных соснах?
                     Голос вдруг изрек в молчанье:
                     "Это мертвые восстали,
                     Это души погребенных
                     К вам пришли из Стран Понима,
                     Из страны Загробной Жизни!"

                          Скоро из лесу, с охоты,
                     Возвратился Гайавата,
                     Весь осыпан белым снегом
                     И с оленем за плечами.
                     Перед милой Миннегагой
                     Он сложил свою добычу
                     И теперь еще прекрасней
                     Показался Миннегаге,
                     Чем в тот день, когда за нею
                     Он пришел в страну Дакотов,
                     Положил пред ней оленя,
                     В знак своих желаний тайных,
                     В знак своей любви сердечной.

                          Положив, он обернулся,
                     Увидал в углу двух женщин
                     И сказал себе: "Кто это?
                     Странны гостьи Миннегаги!"
                     Но расспрашивать не стал их,
                     Только с ласковым приветом
                     Попросил их разделить с ним
                     Кров его, очаг и пищу.

                          Гостьи бледные ни слова
                     Не сказали Гайавате;
                     Но когда готов был ужин
                     И олень уже разрезан,
                     И