А Вабассо осторожный
                     Приседал, смотрел и слушал.

                          Да! Примолкнул Сибовиша
                     И сказал: "О Чайбайабос!
                     Научи мои ты волны
                     Мелодичным, нежным звукам!"

                          Да! Завистливо Овэйса
                     Говорил: "О Чайбайабос!
                     Научи меня безумным,
                     Страстным звукам диких песен!"

                          Да! И Опечи веселый
                     Говорил: "О Чайбайабос!
                     Научи меня веселым,
                     Сладким звукам нежных песен!"

                          И, рыдая, Вавонэйса
                     Говорил: "О Чайбайабос!
                     Научи меня тоскливым,
                     Скорбным звукам скорбных песен!"

                          Вся природа сладость звуков
                     У него перенимала,
                     Все сердца смягчал и трогал
                     Страстной песней Чайбайабос,
                     Ибо пел он о свободе,
                     Красоте, любви и мире,
                     Пел о смерти, о загробной
                     Бесконечной, вечной жизни,

                     Воспевал Страну Понима
                     И Селения Блаженных.

                          Дорог сердцу Гайаваты
                     Кроткий, милый Чайбайабос,
                     Музыкант, певец великий,
                     Несравненный, небывалый!
                     Он любил его за нежность
                     И за чары звучных песен.

                          Дорог сердцу Гайаваты
                     Был и Квазинд, - самый мощный
                     И незлобивый из смертных;
                     Он любил его за силу,
                     Доброту и простодушье.

                          Квазинд в юности ленив был,
                     Вял, мечтателен, беспечен;
                     Не играл ни с кем он в детстве,
                     Не удил в заливе рыбы,
                     Не охотился за зверем, -
                     Не похож он был на прочих.
                     Но постился Квазинд часто,
                     Своему молился Духу,
                     Покровителю молился.

                          "Квазинд, - мать ему сказала, -
                     Ты ни в чем мне не поможешь!
                     Лето ты, как сонный, бродишь
                     Праздно по полям и рощам,
                     Зиму греешься, согнувшись
                     Над костром среди вигвама;
                     В самый лютый зимний холод
                     Я хожу на ловлю рыбы, -
                     Ты и тут мне не поможешь!
                     У дверей висит мой невод,
                     Он намок и замерзает, -
                     Встань, возьми его, ленивец,
                     Выжми, высуши на солнце!"

                          Неохотно, но спокойно
                     Квазинд встал с золы остывшей,
                     Молча вышел из вигвама,
                     Скинул смерзшиеся сети,
                     Что висели у порога,
                     Стиснул их, как пук соломы,
                     И сломал, как пук соломы!
                     Он не мог не изломать их: