ого народа. А между тем, непрерывная 
традиция есть одно из непременных условий нормальной эволюции. Совершенно ясно, 
что прыжки и скачки, давая временную иллюзию достижения "общеевропейского 
уровня цивилизации", в силу всех указанных выше причин не могут вести народ 
вперед в истинном смысле этого слова. Скачущая эволюция еще больше растрачивает 
национальные силы, уже и без того перегруженные работой в силу самого факта 
европеизации. Как человек, пытающийся идти нога в ногу с более быстроходным 
спутником и прибегающий с этой целью к приему периодических прыжков, в конце 
концов неизбежно выбьется из сил и упадет в изнеможении, так точно и 
европеизированный народ, вступивший на такой путь эволюции, неизбежно погибнет, 
бесцельно растратив свои национальные силы. И все это - без веры в себя, даже 
без подкрепляющего чувства национального единства, давно разрушенного самым 
фактом европеизации. 

Итак, последствия европеизации настолько тяжелы и ужасны, что европеизацию 
приходится считать не благом, а злом. Заметим при этом, что мы преднамеренно не 
касались некоторых отрицательных сторон европеизации, которые часто признаются 
с сожалением самими европейцами: пороки и привычки, вредные для здоровья, 
особые болезни, приносимые европейскими "культуртрегерами", милитаризм, 
лишенная эстетики беспокойная промышленная жизнь. Все эти "спутники 
цивилизации", на которые сетуют сентиментальные европейские филантропы и эстеты,
 не являются неотъемлемыми принадлежностями романогерманской культуры. Пороки и 
вредные привычки имеются у всякой культуры и часто заимствуются одним народом у 
другого, независимо от приобщения ко всей культуре в целом. В частности, многие 
из таких привычек были заимствованы самими европейцами у таких племен, которые 
они считают низшими и мало культурными, напр. курение табака перенято 
европейцами от северо-американских "дикарей". Что же касается до милитаризма и 
капитализма, то европейцы всегда обещаются исправиться от этих недостатков, 
признавая их лишь историческими эпизодами. Таким образом, все эти отрицательные 
стороны европейской цивилизации можно считать спорными, почему мы и не сочли 
возможным говорить о них. Мы говорили лишь о тех последствиях, которые вытекают 
из самой сущности европеизации и касаются самой сущности социальной жизни и 
культуры европеизированного народа. 

В результате, на все три вопроса, поставленных выше, нам пришлось ответить 
отрицательно. 

V

Но, если европейская цивилизация ничем не выше всякой другой, если полное 
приобщение к чужой культуре невозможно, и если стремление к полной европеизации 
сулит всем не-романогерманским народам самую жалкую и трагическую участь, - то 
очевидно, что с европеизацией этим народам надо бороться из всех сил. И вот, 
тут-то и возникает ужасный вопрос: что если эта борьба невозможна и если 
всеобщая европеизация есть неизбежный мировой закон? 

С виду многое говорит за то, что это действительно так. Когда европейцы 
встречаются с каким-нибудь не-романогерманским народом, они подвозят к нему 
свои товары и пушки. Если народ не окажет им сопротивления, европейцы завоюют 
его, сделают своей колонией и европеизируют его насильственно. Если же народ 
задумает сопротивляться, то для того, чтобы быть в состоянии бороться с 
европейцами, он принужден обзавестись пушками и всеми усовершенствованиями 
европейской техники. Но для этого нужны, с одной стороны, фабрики и заводы, а с 
другой - изучение европейских прикладных наук. Но фабрики немыслимы без 
социально-политического уклада жизни Европы, а прикладные науки - без наук 
"чистых". Таким образом, для борьбы с Европой народу, о котором идет речь, 
приходится шаг за шагом усвоить всю современную ему романогерманскую 
цивилизацию и европеизироваться добровольно. Значит, и в том и в другом случае 
европеизация, как будто, неизбежна. 

Все только что сказанное может породить впечатление, будто бы европеизация 
является неизбежным последствием наличности у европейцев военной техники и 
фабричного производства товаров. Но военная техника есть следствие милитаризма, 
фабричное производство - следствие капитализма. Милитаризм же и капитализм не 
вечны. Они возникли исторически и, как предсказывают европейские социалисты, 
скоро должны погибнуть, уступив место новому социалистическому строю. Выходит, 
что противники всеобщей европеизации должны мечтать об установлении в 
европейских странах социалистического строя. Однако, это не более, как парадокс.
 Социалисты более всех европейцев настаивают на интернационале, на воинствующем 
космополитизме, истинная сущность которого уже раскрыта нами в начале этой 
работы. И это не случайно. Социализм возможен только при всеобщей европеизации, 
при нивелировке всех национальностей земного шара и подчинении их всех 
единообразной культуре и одному общему укладу жизни. Если бы социалистический 
строй утвердился в Европе, европейским социалистическим государствам пришлось 
бы прежде всего огнем и мечем водворить тот же строй во всем мире, а после 
этого зорко следить за тем, чтобы ни один народ не изменил этому строю. Иначе, 
т.е. в том случае, если бы где-либо сохранился уголок земного шара, 
незатронутый социализмом, этот "уголок- сразу сделался бы новым рассадником 
капитализма. Но для того, чтобы быть на страже социалистического строя, 
европейцам пришлось бы поддерживать свою военную технику на прежней высоте и 
оставаться вооруженными до зубов. А т.к. такое вооруженное состояние части 
"человечества- всегда грозит независимости других частей тог