ки, натыкаясь на то, что мечтаем найти.
     2. Я не хочу вести тебя длинным кружным путем и не стану излагать чужих
мнений  на этот счет: их долго перечислять и еще  дольше разбирать. Выслушай
наше мнение. Только не подумай, что "наше" - это мнение кого-то из  маститых
стоиков, к  которому я присоединяюсь: дозволено и мне иметь  свое  суждение.
Кого-то я,  наверное,  повторю, с кем-то  соглашусь отчасти; а может быть я,
как последний из вызываемых на  разбирательство судей, скажу, что мне нечего
возразить  против решений,  вынесенных  моими  предшественниками, но я  имею
кое-что добавить от себя.
     3. Итак, прежде всего я, как это принято у всех стоиков, за  согласие с
природой: мудрость состоит в том, чтобы не уклоняться от нее  и  формировать
себя  по  ее  закону и  по ее примеру. Следовательно, блаженная жизнь -  это
жизнь, сообразная  своей  природе. А как  достичь  такой жизни? -  Первейшее
условие - это  полное  душевное здоровье, как ныне так и впредь; кроме того,
душа  должна быть мужественной и решительной; в-третьих, ей надобно отменное
терпение, готовность к любым переменам; ей следует заботиться о своем теле и
обо всем, что  его  касается,  не принимая этого слишком близко к сердцу; со
вниманием относиться  и ко  всем  прочим  вещам,  делающим жизнь красивее  и
удобнее, но  не преклоняться перед  ними; словом нужна  душа, которая  будет
пользоваться дарами фортуны, а не рабски служить им. 4. Я могу не прибавлять
- ты  и  сам догадаешься - что это дает нерушимый  покой и свободу,  изгоняя
все, что страшило нас или раздражало; на место жалких соблазнов и мимолетных
наслаждений,  которые  не  то  что вкушать, а  и понюхать  вредно,  приходит
огромная  радость,  ровная  и  безмятежная,  приходит  мир,  душевный лад  и
величие, соединенное с кротостью; ибо всякая дикость  и  грубость происходят
от душевной слабости.
     IV. 1. Наше благо можно определить и иначе, выразив ту же мысль другими
словами. Подобно тому  как  войско  может  сомкнуть ряды  или  развернуться,
построиться  полукругом,  выставив. вперед  рога,  или  вытянуться  в прямую
линию, но  численность  его,  боевой  дух  и  готовность защищать свое  дело
останутся неизменными, как бы его ни выстроили; точно так же и высшее  благо
можно определить и пространно и в немногих словах. 2. Так что все дальнейшие
определения обозначают одно  и  то же. "Высшее благо есть  дух,  презирающий
дары случая и радующийся добродетели", - или: "Высшее благо есть непобедимая
сила  духа,  многоопытная,   действующая  спокойно  и   мирно,   с   большой
человечностью и  заботой о ближних". Можно и так определить: блажен человек,
для которого нет иного добра и зла, кроме доброго и злого духа, кто  бережет
честь и довольствуется  добродетелью, кого не заставит  ликовать удача  и не
сломит  несчастье,  кто не  знает большего  блага, чем  то, которое он может
даровать  себе  сам;  для  кого  истинное  наслаждение  -  это  презрение  к
наслаждениям.
     3. Если хочешь еще подробнее, можно, не искажая  смысла, выразить то же
самое иначе. Что помешает  нам сказать, например,  что блаженная жизнь - это
свободный, устремленный  ввысь, бесстрашный и устойчивый  дух,  недосягаемый
для   боязни  и  вожделения,  для  которого  единственное   благо  -  честь,
единственное  зло  - позор, а все  прочее куча дешевого  барахла,  ничего  к
блаженной жизни  не прибавляющая и ничего от нее не отнимающая; высшее благо
не станет лучше, если случай добавит к нему еще и эти вещи, и не станет хуже
без них.
     4.  Это благо по сути своей таково, что вслед за ним по необходимости -
хочешь, не хочешь - приходит постоянное веселье и глубокая, из самой глубины
бьющая радость, наслаждающаяся тем, что имеет, и ни от кого из ближних своих
и  домашних  не желающая большего,  чем они дают. Разве это не стоит больше,
чем ничтожные, нелепые и длящиеся всего какой-то миг движения нашего жалкого
тела? Ведь в тот самый день, когда тело уступит наслаждению, оно окажется во
власти боли; ты видишь, сколь тягостное и злое рабство ожидает того, над кем
по  очереди  станут  властвовать  наслаждение  и боль  -  самые  капризные и
своевольные  господа?  Во  что  бы  то  ни  стало  нужно  найти  свободу. 5.
Единственное  что  для  этого требуется, - пренебречь  фортуной; тогда душа,
освободившись от тревог, успокоится, мысли устремятся ввысь, познание истины
прогонит  все  страхи  и  на их место придет большая  и  неизменная радость,
дружелюбие и душевная теплота; все это будет весьма приятно,  хоть  это и не
само по себе благо, а то, что ему сопутствует.
     V.  1. И раз уж  я  решил не  скупиться на  слова,  то могу еще назвать
блаженным того, кто благодаря разуму, ничего  не желает и  ничего не боится.
Правда, камни тоже не ведают ни страха, ни печали, равно как и скоты; однако
их нельзя назвать счастливыми, ибо у них нет  понятия о счастье. 2.  Сюда же
можно  причислить и тех людей, чья природная  тупость и  незнание самих себя
низвели их до уровня скотов и неодушевленных предметов. Между теми и другими
нет разницы, ибо последние вовсе лишены разума, а  у первых, он направлен не
в ту сторону и проявляет сообразительность лишь себе же во  вред и там,  где
не надо бы.  Никто, находящийся за  пределами  истины,  не может быть назван
блаженным. 3. Итак, блаженна жизнь,  утвержденная  раз навсегда  на верном и
точном  суждении и потому  неподвластная  переменам. Лишь в этом случае душа
чиста и свободна  от зол, а только такая душа избежит не только ран, но даже
царапин;  устоит  там, где встала однажды, и защитит свой дом, когда на него
обрушатся удары разгневанной судьбы.  4. Что  же касается до наслаждения, то
пусть  оно затопит  нас с  головы  до ног,  пусть  льется на  нас  отовсюду,
расслабляя  душу негой и ежечасно представляя новые  соблазны,  возбуждающие
нас  целиком  и  каждую часть  тела в отдельности, - но кто же  из смертных,
сохранивших хоть след человеческого облика,  захочет, чтобы его день  и ночь
напро