ый, я - как камень,
Раз не хватил меня пока удар...

Клянусь, мне этот гомон - не помеха,
Он - как ручей, что может век плескать,
Хоть слышал я про племя, что (без смеха)
Все бросило, покинув перекат.

Но голос, а не шум нам лезет в душу,
А шум, лишь ударяет по ушам.
И непрерывный шум мне легче слушать,
Чем ритм команд натруженным гребцам.

Пусть за дверьми шумит все и грохочет,
В ком дух спокоен, выдержит и крах.
Напротив: даже темной тихой ночью
Бушуют вожделение и страх.

Ведь ночь не устраняет все тревоги,
И в сновиденьях к нам идут они...
Поверь, что я знавал довольно многих,
Чьи ночи - беспокойнее, чем дни.

Иной лежит один в просторном доме,
Закрыто все. Чего ж еще?- спрошу...
Но сон к нему нейдет, нет даже дремы,
Когда в душе его тревожит шум.

Бездельнику, в покое - нет покоя...
Проснуться нужно, взяться за дела,
Искусствами заняться... Что такое?-
Труждающимся Бог покой послал.

Солдаты усмиряются в походах,
Кто занят - не доступен озорству.
И мы порой от дела в тень уходим,
Не слушая тщеславия молву.

Порой, при этом крепнет честолюбье,
Увядшее от неудачи дел.
(Кого, как не себя мы страстно любим,
Жалея, что - в себе любви предел...)

Пускай пороки разевают пасти
Публично - за исход спокоен я.
Недуги духа тем ещё опасней,
Что прячутся под пологом вранья.

"Кто не боялся стрел, врагов и копий,
Теперь боится шума ветерка,
Боится за судьбу отрытых копей,
Дрожит во сне зажатая рука."-
Вергилий.
                Посмотри на тех счастливцев,
С огромною поклажей на себе:
Увидишь их напуганные лица,
Что ожидают в будущности бед.

"Не лучше ли пожить вдали от шума?"-
Ты прав, к чему мне слушать шум дворов?
Улисс провел сирен довольно умно.
Я только закалялся.
Будь здоров.
========================================

   Письмо LVII (О тоннеле)

Луцилия приветствует Сенека!
Я вынес все, что терпит лишь атлет:
Сперва в пути прошел сквозь грязи реки,
Затем - сквозь пыль тоннеля, как сквозь склеп.

Нет ничего длинней, чем тот застенок
Среди горы (обвалится - и крах...).
Клубится пыль с дороги и со стенок,
И факелы - темней, чем самый мрак.

Я был тоннеля гнусностью подавлен...
Ты знаешь: я не очень терпелив,
Далек до совершенных и подавно,
Но здесь, душа любого заболит.

Но, стоило увидеть проблеск света,
Душа моя воспрянула сама.
Я начал рассуждать: чем хуже этот
Тоннель,