них большим почетом.  Вот пример того: когда  в  Сиракузах  
погиб
Гиероним, внук Гиерона Сиракузского, и весть о его смерти дошла до  его  войска,

стоявшего  неподалеку  от  Сиракуз,  войско  поначалу  принялось  волноваться  
и
ополчилось против убийц Гиеронима, но, услышав, что  в  Сиракузах  
провозглашена
свобода,  отложило  гнев  против  тираноубийц  и  принялось  думать,  как  бы  
в
означенном городе устроить свободную жизнь.
     Не удивительно также, что народ жестоко мстит  тем,  кто  отнимает  у  
него
свободу. Примеров тому достаточно, я хочу указать лишь на события, имевшие 
место
в Керкире, греческом городе, во время Пелопоннесской  войны.  Тогда  вся  
Греция
разделилась на две партии, одна из которых была  на  стороне  афинян,  другая  
-
спартанцев; следствием сего было то,  что  из  многих  городов,  разделенных  
на
партии, одни стремились к дружбе со Спартой, а другие  -  с  Афинами.  
Случилось
так, что когда в упомянутом городе  верх  одержали  нобили  и  отняли  у  
народа
свободу, народная партия с помощью афинян  собралась  с  силами,  захватила  
всю
знать и заперла нобилей в тюрьму, способную вместить их всех.  Затем  их  
начали
выводить оттуда по восемь-десять человек зараз под предлогом отправки в 
изгнание
и убивать, проявляя при этом большую жестокость.  Проведав про то, оставшиеся  
в
тюрьме решили по возможности избежать столь позорной смерти и, вооружившись  
чем
попало, принялись защищать дверь в тюрьму, отбиваясь от тех,  кто  хотел  в  
нее
ворваться.  Сбежавшийся на шум народ сломал крышу тюрьмы и похоронил 
заключенных
в ней нобилей под ее обломками.
     Потом в Греции было много других не менее ужасных и примечательных событий.

Из всего этого явствует, что за похищенную свободу люди мстят  более  энергично,

чем за ту, которую у них еще только собираются отнять.
     Размышляя над тем, почему  могло  получиться  так,  что  в  те  
стародавние
времена народ больше  любил  свободу,  чем  теперь,  я  прихожу  к  выводу,  
что
произошло это по той же самой причине, из-за которой люди сейчас менее сильны, 
а
причина  этого  кроется,  как  мне  кажется,  в  отличии  нашего  воспитания  
от
воспитания древних, и в  основе  ее  лежит  отличие  нашей  религии  от  
религии
античной.  Наша религия, открывая истину и указуя нам истинный путь,  
заставляет
нас мало ценить мирскую славу. Язычники же ставили ее весьма высоко, видя 
именно
в ней высшее благо.  Поэтому в своих действиях они оказывались более  жестокими.

Об этом можно судить по многим установлениям и обычаям, начиная  от  
великолепия
языческих жертвоприношений и кончая скромностью  наших  религиозных  обрядов,  
в
которых имеется некоторая пышность; скорее излишняя, чем  величавая,  однако  
не
содержится ничего  жестокого  или  мужественного:  В  обрядах  древних  не  
было
недостатка ни в пышности, ни в величавости, но  они  к  тому  же  
сопровождались
кровавыми  и  жестокими  жертвоприношениями,  при  которых  убивалось  
множество
животных.  Это были страшные зрелища, и они делали  людей  столь  же  страшными.

Кроме  того,  античная  религия  причисляла  к  лику  блаженных  только   людей,

преисполненных мирской славы -  полководцев  и  правителей  республик.  Наша  
же
религия прославляет людей скорее смиренных и созерцательных, нежели  деятельных.

Она почитает высшее бл