когда он приобрел свободу,  
то
он сумел сохранить ее после казни сыновей Брута и смерти  Тарквиниев  с  
помощью
тех действий и порядков, о коих мы рассуждали в другом  месте.  Однако  если  
бы
народ этот был развращен, то ни в Риме, ни в какой другой стране не  нашлось  
бы
надежных средств для сохранения свободы. Это мы и покажем в следующей главе.

Глава XVII
                    РАЗВРАЩЕННОМУ НАРОДУ, ОБРЕТШЕМУ СВОБОДУ,
                        КРАЙНЕ ТРУДНО ОСТАТЬСЯ СВОБОДНЫМ

     Я вижу необходимость  того,  что  власти  царей  в  Риме  пришел  конец:  
в
противном случае Рим очень скоро сделался бы слабым  и  ничтожным.  Ибо  
римские
цари дошли до такой развращенности, что  если  бы  царям  этим  наследовало  
еще
два-три подобных им преемника и заложенная в них порча  начала  
распространяться
по  всем  членам,  вследствие  чего  члены  эти  оказались  бы  прогнившими,  
то
восстановить Рим стало бы уже окончательно невозможно.  Но, потеряв главу, 
когда
тело было еще неповрежденным, римляне смогли легко обратиться к жизни  
свободной
и упорядоченной.  Следует принять за непреложную истину, что развращенный город,

живущий под властью государя, даже если государь его гибнет вместе со всем 
своим
родом, никогда не может обратиться к свободе.  Наоборот, надобно,  чтобы  
одного
государя губил  в  нем  другой  государь.  Без  появления  какого-нибудь  
нового
правителя город этот никогда не выстоит,  если  только  добродетель  и  
доблесть
названного  правителя  не  поддержат  в  нем  свободы.  Однако  свобода   
города
просуществует лишь столько, сколько продлится жизнь нового государя.  Так было 
в
Сиракузах при Дионе и Тимолеонте: их доблесть, пока  они  были  живы,  
сохраняла
этот город свободным, когда же они умерли, город вернулся к давней тирании.
     Однако нет более убедительного примера этому, чем тот, что дает Рим:  
после
изгнания Тарквиниев он сумел сразу же  обрести  и  удержать  свободу,  но  
после
смерти Цезаря, после смерти Гая Калигулы, после смерти  Нерона  и  гибели  
всего
Цезарева рода Рим никогда не мог не только сохранить свободу, но  даже  хотя  
бы
попытаться положить ей начало.  Такое различие в ходе событий, имевших  место  
в
одном и том же городе, порождено не чем иным, как тем  обстоятельством,  что  
во
времена Тарквиниев римский народ не был еще  развращенным,  а  в  более  
поздние
времена он был развращен до крайности.  Ведь тогда, для того чтобы поддержать  
в
народе твердость и решимость  прогнать  царей,  достаточно  было  заставить  
его
поклясться, что он никогда не допустит,  чтобы  кто-нибудь  царствовал  в  
Риме;
впоследствии же ни авторитета,  ни  суровости  Брута  со  всеми  его  
восточными
легионами не оказалось  достаточным  для  того,  чтобы  побудить  римский  
народ
пожелать сохранить ту самую свободу, которую  он  вернул  ему,  наподобие  
Брута
первого.  Произошло  это  от  развращенности,  которую  внесла  в  народ  
партия
марианцев. Сделавшись ее главой, Цезарь сумел настолько ослепить народные массы,

что они не признали ярма, которое сами себе надели на шею.
     И хотя этот пример из  истории  Рима  можно  было  бы  предпочесть  
всякому
другому примеру, я все-таки хочу по  данному  поводу  сослаться  также  на  
опыт
современных нам народов. Я утверждаю, что никакие события, сколь бы решительны 
и
насильственны они ни были, не смогли бы сделать Милан