тщеславия.
347
      Тоже достойно героя. - Вот герой; он ничего не сделал, а только потряс 
дерево, когда плоды уже созрели. Вы думаете, это слишком мало? Так взгляните 
сперва на дерево, которое он потряс.
348
      Мерило мудрости. - Рост мудрости можно точно измерять степенью уменьшение 
злобы.
349
      Неприятно высказывать заблуждение. - Не всякому нравится, чтобы истину 
высказывали в приятной форме, но никто пусть не думает, что заблуждение может 
стать истиной, если высказывается неприятным образом.
350
      Золотой жребий. - Много цепей наложено на человека, чтоб отучить его от 
зверских привычек. И действительно, он теперь стал мягче, нравственнее, 
радостнее и умнее остальных животных. Но до сих пор он все еще страдает от того,
 что так долго носил цепи, так долго лишен был чистого воздуха и свободных 
движений. Цепями этими, повторяю снова и снова, служили ему тяжелые 
глубокомысленные, нравственные, мистические и математические заблуждения. 
Только когда пройдет и эта боль от цепей, тогда вполне достигнута будет первая 
великая цель - полное отделение человека от животных. Мы же теперь находимся в 
самом разгаре этой работы освобождения от цепей, и нам при этом необходима 
величайшая осторожность. Только вполне облагороженному человеку может быть 
дарована свобода духа. Только ему облегченная жизнь близка и служит елеем для 
его ран. Только он имеет право сказать, что живет для радости и что нет у него 
никакой цели. В устах других опасен был бы лозунг: "мир кругом меня и 
благоволение ко всем ближайшим предметам". При этом лозунге по отношению к 
единичным личностям вспоминаются старые великие и трогательные слова, 
относившиеся ко всем и остающиеся непреложными и до сих пор для всего 
человечества, как девиз и как грозное предостережение от неизбежной погибели 
всем, кто слишком рано украсил бы ими свое знамя. Все еще, по-видимому, не 
настала пора, чтобы над всеми людьми, как над древними пастухами, разверзлись 
небеса и послышался голос, возвещающий: "на земле мир, и в человецех 
благоволение!" Да, и теперь это еще жребий только отдельных, единичных 
личностей.
 
      Тень. - Изо всего высказанного тобою мне больше всего понравилось твое 
обещание, - жить опять добрыми соседями со всем, что ближе всего к жизни. Это 
не худо и для нас, бедных теней. Ведь, признайтесь, что раньше вы слишком 
охотно клеветали на нас.
      Странник. - Клеветали? Но почему же вы никогда не защищались? Наши уши, 
ведь, были близки от вас.
      Тень. - Нам казалось, что мы слишком близки к вам, чтобы говорить о самих 
себе.
      Странник. - Деликатно! - Очень деликатно! Я замечаю, что вы, тени, более 
люди, чем мы сами.
      Тень. - А вы еще зовете навязчивыми нас, так хорошо умеющих по крайней 
мере молчать и ждать. Никакой англичанин не перещеголяет нас в этом отношении. 
Правда, часто, даже слишком часто, нас видят спутниками человека, но рабами его 
- никогда. Кто избегает света, того и мы избегаем. Вот насколько велика наша 
свобода.
      Странник. - Ах, слишком часто свет бежит от человека, и тогда вы тоже 
покидаете его.
      Тень. - Я часто с болью покидала тебя. Мне, при всей моей 
любознательности, все еще многое остается темным в человеке, потому что я не 
всегда могу быть с ним. Ценою полного познания человека я согласилась бы даже 
стать твоей рабой.
      Странник. - Но знаю ли я, знаешь ли ты, что из рабы ты не превратишься 
неожиданно в мою властительницу или что тебя не ждет унизительная жизнь рабы, 
презирающей своего господина? Будем и ты и я лучше довольствоваться своей 
свободой. Вид рабы отравил бы мне все величайшие радости. Мне опротивело бы 
даже самое лучшее, если бы кто-нибудь обязан был разделять его со мной. Я не 
хочу знать рабов вокруг себя. Поэтому я не терплю и собаки, этого гадкого, 
виляющего хвостом блюдолиза. Она первая проявила "собачью" преданность, и люди 
еще так хвалят ее за то, что она верна своему господину и следует за ним, как...

      Тень. - Как тень, так говорят они. Может быть сегодня я тоже слишком 
долго следовала за тобой? Это был самый длинный день, но он близится к концу, 
потерпи еще немного. Трава уже влажна, и дрожь пронизывает меня.
      Странник. - Разве пора уже прощаться? А я еще под конец обидел тебя. Я 
заметил, ты стала темнее.
      Тень. - Я покраснела, окрасилась в свой цвет. Мне казалось, что я часто 
лежала у твоих ног, как собака, и что ты тогда...
      Странник. - Не могу ли я наскоро сделать тебе чего-нибудь приятного? Нет 
ли у тебя какого желания?
      Тень. - Никакого, за исключением высказанного философом "собакой" 
Александру Великому: посторонись немного от солнца, мне очень холодно.
      Странник. - Что я должен сделать?
      Тень. - Встань под эти сосны и взгляни на горы: солнце заходит.
      Странник. - Где ты? Где же ты?