создавало, есть страсть, заблуждение и самообман: веру в них воспитывали не 
самые лучшие, а самые худшие методы познания. Открыть эти методы как основу 
всех существующих религий и метафизик - значит опровергнуть их! Тогда все еще 
сохраняется указанная выше возможность; но с ней просто нечего начать, не 
говоря уже о том, чтобы можно было ставить счастье, благо и жизнь в зависимость 
от хитросплетений такой возможности. - Ибо о метафизическом мире нельзя было бы 
высказать ничего, кроме того, что он - иной мир, что это есть недоступное, 
непостижимое иное бытие; это была бы вещь с отрицательными качествами. - Если 
бы существование такого мира было доказано совершенно точно, то все же было бы 
несомненно, что самое безразличное из всех познаний есть именно его познание; 
еще более безразличное, чем моряку среди опасностей бури - познание химического 
анализа воды.
10
Безвредность метафизики в будущем. Как только религия, искусство и мораль будут 
описаны в их происхождении, так что их можно будет сполна объяснить, не 
прибегая к допущению метафизических вмешательств в начале и в середине пути, - 
прекратится сильнейший интерес к чисто теоретической проблеме "вещи в себе" и 
"явления". Ибо - как бы дело ни обстояло здесь - через религию, искусство и 
мораль мы не прикасаемся к "существу мира в себе"; мы находимся в области 
представления, и никакое "чаяние" не может унести нас дальше. Вопрос о том, 
каким образом наша картина мира может так сильно отличаться от освоенного 
существа мира, будет с полным спокойствием предоставлен физиологии и истории 
развития организмов и понятий.
11
Язык как мнимая наука. Значение языка для развития культуры состоит в том, что 
в нем человек установил особый мир наряду с прежним миром, - место, которое он 
считал столь прочным, что, стоя на нем, переворачивал остальной мир и овладевал 
им. Поскольку человек в течение долгих эпох верил в понятия и имена вещей, как 
в aeternae veritates, он приобрел ту гордость, которая возвысила его над 
животным: ему казалось, что в языке он действительно владеет познанием мира. 
Творец языка не был настолько скромен, чтобы думать, что он дал вещам лишь 
новые обозначения; он мнил, напротив, что выразил в словах высшее знание вещей; 
и действительно, язык есть первая ступень в стремлении к науке. Вера в 
найденную истину явилась и здесь источником самых могущественных сил. Гораздо 
позднее - лишь теперь - людям начинает уясняться, что своей верой в язык они 
распространили огромное заблуждение. К счастью, теперь уже слишком поздно, и 
развитие разума, основанное на этой вере, не может быть снова отменено. - И 
логика также покоится на предпосылках, которым не соответствует ничего в 
действительном мире, например на допущении равенства вещей, тождества одной и 
той же вещи в различные моменты времени; но эта наука возникла в силу 
противоположной веры (что такого рода отношения подлинно существуют в реальном 
мире). Так же обстоит дело с математикой, которая, наверно, не возникла бы, 
если бы с самого начала знали, что в природе нет точной прямой линии, нет 
действительного круга и нет абсолютного мерила величины.
12
Сон и культура. Мозговая функция, наиболее нарушаемая сном, есть память. Не то 
чтобы она совсем приостанавливалась - но она сведена к такому состоянию 
несовершенства, в каком она находилась, вероятно, в первобытные времена у 
всякого человека днем и наяву. Будучи произвольной и спутанной, она постоянно 
смешивает вещи на основании самых мимолетных сходств; но с такой же 
произвольностью и смутностью народы сочиняли свои мифологии, и еще теперь 
путешественники часто замечают, как сильно дикарь склонен к забывчивости и как 
его дух, после краткого напряжения памяти, начинает шататься по сторонам, и от 
простого утомления он говорит ложь и бессмыслицу. Но все мы во сне похожи на 
такого дикаря; плохое узнавание виденного и ошибочное отождествление есть 
источник дурных умозаключений, в которых мы повинны во время сна; так что, 
когда мы отдаем себе ясный отчет в нашем сне, мы пугаемся, что в нас таится 
столько безумия. - Совершенная отчетливость всех представлений сна, которая 
опирается на безусловную веру в их реальность, напоминает нам состояние 
прежнего человечества, когда галлюцинации были чрезвычайно часты и иногда 
охватывали одновременно целые общины и целые народы. Итак, во сне и его грезах 
мы снова проходим урок прежнего человечества.
13
Логика сна. Во сне наша нервная система постоянно возбуждается множеством 
внутренних поводов, почти все органы находятся в деятельности, кровь совершает 
свой бурный круговорот благодаря положению спящего, отдельные члены придавлены, 
покрывала влияют различно на ощущения, желудок переваривает и беспокоит своими 
движениями другие органы, кишечник извивается, положение головы определяет 
собой необычное положение мускулов, ноги, оставаясь необутыми и не опираясь 
подошвами на почву, причиняют ощущение необычного, равно как и иное одеяние 
всего тела, - всё это, ежедневно меняясь, усиливаясь и ослабевая, своею 
необычностью возбуждает всю систему вплоть до функции мозга. И таким образом, у 
духа есть сотни поводов удивляться и искать причин этого возбуждения; сон же 
есть искание и представление причин для этих возбужденных ощущений, т. е. 
мнимых причин. У кого, например, ноги опоясаны двумя ремнями, тому, может быть, 
снится, что две змеи обвиваются вокруг его ног; это есть сначала гипотеза, 
затем вера, сопровождаемая образным представлением и измышлением: "эти змеи 
должны быть causa того ощущения, которое испытываю я, спящий" - так судит дух 
спящего. Умозаключенное таким образом прошлое становится для него благодаря 
возбужденной фантазии настоящим. Так, всякий по личному опыту знает, как быстро