поскольку создана человеком, либо постольку, поскольку Брахман существует 
только посредством углубления субъекта в себя. Теперь же нет более того, что 
человек есть бог или бог есть человек, что бог существует только в эмпирическом,
 человеческом образе, но бог истинно объективен в себе самом, он есть в самом 
себе тотальность, определен конкретно в себе, то есть субъективно познается в 
самом себе, и лишь таким образом он есть существенно объект и в качестве 
такового противостоит человеку. 
   7 
   Возвращение к тому, что бог является как человек, как богочеловек, мы 
обнаружим позднее. Однако здесь начало этой объективности бога. 
   Если всеобщее, таким образом, постигается как определение себя в самом себе, 
то оно вступает в противоположность по отношению к другому и есть борьба со 
своим другим. В религии мощи нет противоположности, нет борьбы, ибо 
акцидентальность не имеет значимости для субстанции. 
   Мощь, теперь определяя себя в самой себе, имеет, правда, эти определения не 
как нечто конечное, но определенно»', пребывает в своей в себе и для себя сущей 
истине. Тем самым бог определен как добро. Здесь «добрый» положено не как 
предикат; он есть добро. В том, что лишено определений, нет пи добра, ни зла. 
Здесь же добро есть всеобщее, по имеющее цель, определенность, соразмерную 
всеобщности, в которой она есть. 
   Однако на этой ступени перехода определение себя самого носит сначала 
исключающий характер.. Следовательно, добро вступает в отношение с другим со 
злом,. И это отношение есть борьба, дуализм. Примирение (здесь — только как 
становление или долженствование) еще не мыслится в самом этом добре. 
   Тем самым положен необходимый вывод, согласно которому борьба познается как 
определение самой субстанции. Негативное положено в самом духе и в сравнении с 
его аффирмативностъю; таким образом, это сравнение присутствует в чувстве, 
составляет страдание, смерть. Борьба, которая сама себя прекращает, есть 
стремление духа прорваться к самому себе, к свободе. 
   Эти основные определения дают следующее деление этой ступени перехода: 
   1. Первое определение есть определение персидской религии; здесь 
для-себя-бытие добра еще поверхностно, „поэтому оно имеет естественный образ, 
пригодность, лишенную формы,— образ света. 
   2. Форма, где сама борьба, страдание, смерть положены в сущности, — это 
сирийская религия. 
   3. Выход из борьбы, продвижение к подлинному определению свободной 
духовности, преодоление зла, законченный переход к религии свободной духовности 
— египетская религия. 
   В целом общность этих трех религий состоит в возвращении дикого разгула 
тотальности в конкретное един- 
   8 
   ство. Здесь уже нет того блуждания, при котором определения единства 
устремляются во внешние проявлени 
   и случайность, когда из единства, из Брахмана, выходит этот дикий, лишенный 
понятий мир богов и развитие, несоразмрное единство, расщепляется, — подобное 
безудержное блуждание здесь прекратилось. 
   Возвращение в субстанциальное единство, субъективное в себе самом, 
происходит в двух формах. Первая форма обнаруживается в парсизме, здесь это 
возвращение происходит чистым и простым способом. Вторая — это брожение, 
свойственное сирийской и египетской религиям; здесь брожение тотальности 
опосредствует себя в единстве, а становление единства протекает в борьбе его 
элементов. 
   А. Религия добра или света 
   а. Ее понятие 
   1) Возвращение в единство еще чисто, просто и поэтому абстрактно. Бог 
познается как в-себе-и-для-себя-сущее, определенное в себе. 
   Здесь определенность не эмпирическая, многообразия определенность, а нечто 
чистое, всеобщее, самому себе равное, процесс определения субстанции, 
посредством которого она перестает быть субстанцией и начинает становиться 
субъектом. Это единство в качестве определяющего себя имеет содержание, и то, 
что это содержание есть нечто им определенное и ему соответствует, есть 
всеобщее содержание, составляющее то, что называется здесь добром или истиной, 
ибо это — лишь формы, принадлежащие к дальнейшим различиям значения и волнения, 
формы, которые в высшей субъективности суть лишь одна истина, особенности этой 
одной истины. 
   То обстоятельство, что это всеобщее есть посредством самоопределения духа, 
определено духом и есть для духа, составляет ту сторону, в соответствии с 
которой оно есть истина. Поскольку оно положено духом, есть самоопределение, в 
котором дух остается верным себе в своей всеобщности, постольку не возникают 
иные определения, кроме самого этого единства, которое есть добро. Оно есть, 
следовательно, истинное содержание имеющее объективность, есть добро, а это то 
же, что истина. Это добро есть одновременно самоопределение единого, аб- 
   9 
   солютной субстанции; тем самым оно непосредственно остается абсолютной мощью 
— добро как абсолютная мощь. Таково определение содержания. 
   2) Именно в этом процессе определения абсолютного, поскольку оно есть 
самоопределение и добро, в котором конкретная жизнь может созерцать истоки 
своей аффирмативности и поистине познать самое себя, заключена связь с 
конкретным, с миром, с конкретной, эмпирической жизнью вообще: из этой мощи 
выходят все вещи. Этот процесс определения абсолютного существовал в