религиозное чувство превращается в томление, лицемерие и сот роняет элемент 
неудовлетворенности. Второй односторонностью является равнодушие к религии, 
которую либо принимают как нечто данное, чего не следует касаться, либо как 
нечто, с чем следует бороться. К подобному решению приходят поверхностные 
натуры. 
   Таков, следовательно, первый предварительный вопрос — вопрос о праве разума 
делать предметом своих занятий религиозное учение. 
   2. В предыдущей доктрине утверждалось, что разум не может познать истину 
божественной природы; в способности же познать другие истины ему не 
отказывается, 
   для разума остается непостижимой лишь высшая истина. Однако существует и 
иная точка зрения, полностью отрицающая способность разума вообще познавать 
истину47. Сторонники этой точки зрения утверждают, что, делая своим объектом 
дух в себе и для себя, жизнь, бесконечное, познание приходит лишь к 
заблуждениям; что разум должен полностью отказаться от каких бы то пи было 
попыток постигнуть бесконечное и утверждать о нем что-либо положительное. 
Согласно этой 
   точке зрения, бесконечность снимается мышлением, низ водится им до конечного.
 И это отношение к разуму, это отрицание разума должно якобы сложиться в 
результате 
   самого разумного познания. В соответствии с этим утверждением нам надлежит 
сначала исследовать сам разум, установить, обладает ли он способностью познать 
бога и 
   возможна ли, следовательно, вообще философия религии. С этим связано 
утверждение, что знание о боге не следует относить к разуму, постигающему в 
понятиях, 
   что сознание бога проистекает только из чувства и что отношение человека к 
богу заключено только в сфере чувства и не может быть перенесено в мышление. 
Если 
   исключить бога из области разумного понимания, необходимой, субстанциальной 
субъективности, то в самом деле не остается ничего другого, как предоставить 
ему 
   область случайной субъективности, область чувства, и удивительно лишь то, 
что богу вообще еще приписывается какая бы то ни было объективность. В этом 
отношении 
   материалистические, или, как они еще иначе могут быть названы, эмпирические, 
исторические, натуралистические, 
   244 
   взгляды по крайней мере более последовательны: рассматривая дух и мышление 
как нечто материальное и п'.одя их к чувственному восприятию, они и бога 
объявляли продуктом чувства и отказывали ему в объективности 48. Результатом 
этого был атеизм. Бог стал, таким образом, историческим продуктом слабости, 
страха, радости, эгоистической надежды или алчности и властолюбия. То, что 
коренится только в моем чувстве, существует только для меня, есть только мое, а 
не свое собственное, не самостоятельное в себе и для себя. В этой связи 
необходимо прежде всего показать, что бог существует не только в чувстве, не 
есть только мой бог. Поэтому прежняя метафизика всегда начинала с 
доказательства того, что есть бог, а не только чувство бога. И перед философией 
религии также встает необходимость начать с доказательства бытия божия^. 
   На первый взгляд может показаться, что другие науки находятся по сравнению с 
философией в преимущественном положении: их содержание уже признано, и им 
незачем доказывать, что это содержание существует. Наличие чисел в арифметике, 
пространства в геометрии, человеческих тел и болезней в медицине не 
подвергается сомнению, и этим наукам не предъявляется требование доказать, что 
пространство, тела или болезни существуют. Философия же как будто оказывается в 
невыгодном положении, ибо, прежде чем она приступает к исследованию своего 
предмета, ей необходимо обеспечить своему предмету бытие. Хотя ей и дозволяется 
принять за данное, что мир есть, но любая ее попытка предпослать своему 
исследованию действительность не-телссного вообще, действительность свободного 
от материи мышления и духа, а тем более бога, немедленно встречает 
противодействие. Между тем предмет философии не принадлежит и не должен 
принадлежать к тому, что может быть просто предпослано. В противном случае 
философия, и тем более философия религии, должна была бы сначала доказать бытие 
своего предмета и стремиться к тому, чтобы доказать, что она есть до того, как 
она существует, доказать свое существование до своего существования. 
   Таковы предварительные вопросы, которые должны быть, по-видимому, сначала 
решены и от решения которых зависит возможность существования философии религии.
 Однако, если считать упомянутые выше возражения справедливыми, придется прийти 
к выводу, 
   245 
   вообще невозможна, ибо, для того чтобы обосновать :>ту возможность, надо 
сначала устранить названные препятствия. Так представляется на первый взгляд. 
Однако мы оставляем все это вне сферы нашего внимания; на основных причинах 
этого мы здесь вкратце остановимся, чтобы тем самым устранить упомянутое 
препятствие. 
   Первое предъявляемое философии требование сводится к тому, что, прежде чем 
приступить к познанию, необходимо исследовать разум, способность познания. 
Другими словами, познание представляют себе так, будто истина постигается 
посредством некоего инструмента. При рассмотрении, однако, требование познать 
сначала используемый инструмент оказывается несостоятельным. Критика