стремится к нему. 
   В действительности, однако, нет человека столь испорченного, погибшего, 
дурного, и мы не можем считать кого-либо столь презренным, чтобы в нем 
полностью отсутствовало религиозное чувство, — пусть оно выражается в страхе, 
тоске или ненависти, — ибо и в последнем случае человек внутренне связан с 
религией и занимается ею. Для человека, поскольку оп человек, религия 
существенна и не может быть чуждым ему ощущением. Все дело в отношении религии 
к другим сторонам его мировоззрения, и с этим связано философское познание, 
здесь оно оказывает свое существенное воздействие. В упомянутом отношении — 
источник раздвоения изначального, абсолютного стремления духа к религии, им 
вызваны к жизни разнообразные 
   208 
   формы сознания и их различные отношения к религиозному интересу. Прежде чем 
философия религии подойдет | изучению своего собственного понятия, ей надлежит 
пройти сквозь сложное переплетение интересов эпохи, 
   ОТНОШЕНИЕ ФИЛОСОФИИ РЕЛИГИИ К ЕЕ ПРЕДПОСЫЛКАМ И ПРИНЦИПАМ ЭПОХИ 
   I. Раздвоение религии и свободного мирского сознани 
   а) Уже в самом отношении религии в ее непосредственности к остальным формам 
человеческого сознания заключены ростки раздвоения, поскольку обе эти стороны 
находятся в состоянии взаимного обособления. Даже м своем непосредственном 
отношении они являют собой два различных рода деятельности, две области 
сознания, к каждой из которых человек обращается лишь попеременно. Так, человек 
в своей действительной мирской деятельности проводит ряд будничных дней, 
посвящая их своим особенным интересам и вообще мирским целям и удовлетворению 
своих потребностей, но за ними следует воскресение, когда он откладывает все 
это в сторону, углубляется в самого себя и, отрешившись от конечных дел, в 
которые он ранее был погружен, живет самим собой и тем высшим, что в нем 
заложено, своей истинной сущностью. Однако это обособление обеих сторон сразу 
же подвергается двойной модификации. 
   а) Рассмотрим сначала религию верующего человека, т. е. того, кто 
действительно заслуживает подобного наименования. В этом случае вера 
предпослана безотноси- 
   209 
   телъно к чему бы то ни было, и она лишена противоречий, ибо вера в бога в 
своей простоте — нечто совсем иное, чем утверждение: я верю в бога; последнее 
уже связано с рефлексией и сознанием, что вере противостоит другое; в 
упомянутом утверждении уже проступает потребность в самооправдании, 
резонировании, полемике. Непосредственное религиозное чувство набожного 
человека не замкнуто, не обособлено от других сторон его жизни, его наличного 
бытия; напротив, оно окрашивает все его ощущения и действия, его сознание 
соотносит все цели и предметы его мирской жизни с богом как с бесконечным и 
последним ее источником. Все моменты своего конечного наличного бытия, своей 
деятельности, свои страдания и радости подлинно верующий человек возносит за 
пределы своей ограниченной сферы, и в этом вознесении он обретает представление 
и ощущение своей вечной сущности. Остальная его жизнь проходит в доверии, 
следовании обычаям, послушании, привычке. Он есть то, чем его сделали 
обстоятельства и природа; и он принимает свою жизнь, ее отношения и права, как 
принимает и все остальное — как непонятную ему судьбу: она такова. 
   Соотнося все с богом, он либо с благодарностью принимает данное ему, либо 
свободно приносит богу в жертву то, что он рассматривает как дар его 
милосердной воли. Таким образом, все остальные стороны его сознания 
непосредственно подчинены этой высшей сфере. 
   р) С мирской стороны различие в упомянутом выше отношении принимает, однако, 
форму противоположности. Развитие этой стороны как будто не наносит вреда релш 
п и, вся эта деятельность как будто ограничивается пределами данной сферы, и 
если судить по словесным признаниям, то религии и здесь воздается должное как 
наивысшему проявлению человеческого духа; однако в действительности дело 
обстоит иначе, и со стороны мирского сознания в религию проникают испорченность 
и раздвоение (die Entzweiung). Эволюцию этого различия можно рассматривать как 
формирование рассудка и человеческих целей вообще. По мере того как в 
человеческой жизни и в науке пробуждается рассудок и рефлексия становится 
независимой, воля начинает ставить перед собой абсолютные цели в виде права, 
государства, предметов, которые должны быть в себе и для себя; научное 
исследование познает законы, устройство, структуру и особенности природных 
явлений, а также деятельность и создания духа, 
   210 
   Такого рода опыт научного познания, полученный чело-нп.ом в его стремлении к 
этим целям и их действительности, есть дело человека, его рассудка и воли. В 
них он иидпт свою собственность. Если он и исходит из того, что есть, что он 
обнаруживает как данность, то он уже есть не просто тот, кто знает об этом, кто 
имеет эти права; то, что он силой своего знания и своей воли сделал из 
пред-иайденного, есть его вещь, продукт его труда, и он преисполнен сознания, 
что он это создал. Создание предметов (die Productionen) —его честь и гордость; 
оно становится источником огромного, бесконечного богатства — мира человеческих 
воззрений, знаний, внешних благ, прав и поступков. 
   Так дух вступил в противоположность, сначала еще непреднамеренно, еще не 
сознавая этого; однако вскоре эта противоположность становится осознанной. Ибо 
теперь дух движется между двумя сторонами, различие которых определилось в 
своей действительности. Одна сторона есть та, в которой дух находится у самого 
себя, где он находит свои цели и интересы, где он независимо и самостоятельно