обнаруживает свое определение величины и как экстенсивное, и как интенсивное
определенное количество.
   Примером этого служит здесь поэтому все на свете, поскольку оно выступает
в   некотором   определении   величины.   Даже   число   необходимо    имеет
непосредственно в самом себе эту двоякую форму: оно некоторая численность  и
постольку экстенсивная величина; но оно также  "одно"  -  десяток,  сотня  и
постольку начинает переходить в интенсивную величину, так как в этой единице
множественное сливается в простое. "Одно" есть в себе экстенсивная величина,
его можно представить как любую численность частей. Так, десятое, сотое есть
это простое, интенсивное, имеющее свою определенность в находящемся вне  его
"многом", т. е. в экстенсивном. Число - это десять, сто и в то  же  время  в
системе  чисел  -  десятое,  сотое;  и  то  и  другое  есть  одна  и  та  же
определенность.
   "Одно" в круге называется градусом,  потому  что  часть  круга  имеет  по
своему существу определенность  в  "многом",  находящемся  вне  этой  части,
определена как одно из замкнутой численности таких  "одних".  Градус  круга,
взятый как простая  пространственная  величина,  есть  лишь  обычное  число;
рассматриваемый же как градус, он интенсивная величина, имеющая  смысл  лишь
как определенная численность градусов, на  которые  разделен  круг,  подобно
тому как число вообще имеет смысл только в числовом ряде.
   Величина более конкретного предмета проявляет  свою  двойственность  (то,
что она и экстенсивная, и интенсивная величина) в  двояком  определении  его
наличного бытия: в одном из этих определений предмет  выступает  как  что-то
внешнее, а в другом -  как  что-то  внутреннее.  Так,  масса  как  вес  есть
экстенсивная  величина,  поскольку  она  составляет  некоторую   численность
фунтов, центнеров  и  т.  д.,  и  она  же  интенсивная  величина,  поскольку
оказывает некоторое давление. Величина давления есть нечто простое, степень,
имеющая свою определенность  в  шкале  степеней  давления.  Как  оказывающая
давление, масса  выступает  как  внутри-себя-бытие,  как  субъект,  которому
присуще различие интенсивной величины. - И наоборот, то, что  оказывает  эту
степень давления, способно сдвинуть с места некоторую численность  фунтов  и
т. д. и этим измеряет свою величину.
   Или, скажем, теплота имеет некоторую степень: степень теплоты,  будь  она
10-я, 20-я и т. д., есть некоторое простое ощущение, нечто субъективное.  Но
эта степень существует и как экстенсивная величина, как расширение некоторой
жидкости, например ртути в термометре, воздуха  или  глины  и  т.  д.  Более
высокая степень температуры выражается как более длинный ртутный столбик или
как более узкий глиняный цилиндр; она нагревает большее  пространство  таким
же  образом,  как  меньшая  степень  температуры  нагревает   лишь   меньшее
пространство.
   Более высокий тон как более интенсивный есть в то же время большее  число
колебаний; или другой пример:  более  громкий  тон,  которому  приписывается
более высокая  степень,  слышен  в  более  обширном  пространстве.  -  Более
интенсивной краской можно одинаково окрасить большую поверхность, чем  более
слабой краской; или [еще пример]: более светлое - друтой вид интенсивности -
видно больше, чем менее светлое, и т. д. Точно так же  и  в  духовной  сфере
высокая интенсивность характера, таланта,  гения  имеет  столь  же  обширное
наличное бытие, широкое влияние и многосторонние  контакты.  Самое  глубокое
понятие "I имеет самое всеобщее значение и применение.
   Примечание 2
   [Применение Кантом определения степени к бытию души]
   Кант  своеобразно  применил  определенность  интенсивного   определенного
количества к метафизическому  определению  души.  В  критике  метафизических
положений о душе, которые  он  называет  паралогизмами  чистого  разума,  он
рассматривает умозаключение от простоты души к  ее  неуничтожимости.  Против
этого умозаключения он возражает (Кг. d. r. Vem., S. 414), что "если бы даже
мы и допустили, что душа имеет эту простую  природу,  поскольку  в  ней  нет
ничего многообразного, [составные части] которого существовали бы  вне  друг
друга, стало быть, в ней нет никакой экстенсивной величины,  все  же  нельзя
отрицать у нее, как и у всего существующего,  интенсивной  величины,  т.  е.
степени реальности в отношении всех ее спосбностей и вообще всего того,  что
составляет [ее ] существование, а эта  интенсивная  величина  может  убывать
через  бесконечное   множество   меньших   степеней,   и,   таким   образом,
предполагаемая субстанция может превратиться в ничто если не путем  деления,
то путем постепенного ослабления  (remissio)  ее  сил;  ведь  даже  сознание
всегда имеет степень, которая может быть еще уменьшена,  следовательно,  тем
же свойством обладает также самосознание и  все  прочие  способности".  -  В
рациональной  психологии,  которая  была   абстрактной   метафизикой,   душа
рассматривается не как дух, а как  нечто  лишь  непосредственно  сущее,  как
душа-вещь (Seeleding). Таким образом Кант вправе применять к  ней  категорию
определенного количества, "как и ко всему существующему",  а  поскольку  это
существующее определено как простое, Кант вправе применять к нему  категорию
интенсивного определенного количества.  Духу,  конечно,  присуще  бытие,  но
совершенно   другой   интенсивности,    чем    интенсивность    интенсивного
определенного количества, вернее, ему присуща такая интенсивность, в которой
форма лишь непосредственного бытия и все  его  категории  даны  как  снятые.
Нужно  было  допустить  устранение   не   только   категории   экстенсивного
определенного количества, но и категории  определенного  количества  вообще.
Следует, однако, еще узнать, каким образом в вечной природе духа  имеются  и
из нее проистекают наличное бытие, сознание, конечность, причем дух от этого