unica et indivisibilis reperietur. Quod omnibus, qui inter imaginationem  et
intellectum distinguere sciverint, satis manifestum erit.
   Если потребуют более определенных примеров чистого количества, то укажем,
что таково пространство и время, а также материя вообще, свет и т. д.,  даже
"Я"; только под количеством, как мы уже отметили выше, не  следует  понимать
определенного количества. Пространство, время и  т.  д.  -  это  протяжения,
множества, которые суть выхождение  вовне  себя,  течение,  не  переходящее,
однако, в противоположность, в качество или в "одно", а как выход вовне себя
они суть вечное самопродуцирование своего единства.
   Пространство - это то абсолютное вовне-себя-бытие, которое точно  так  же
совершенно непрерывно, оно инобытие и снова  инобытие,  тождественное  себе;
время - это абсолютное выхождение вовне себя, порождение  "одного",  момента
времени, "теперь", которое есть непосредственно уничтожение  самого  себя  и
постоянно  возобновляемое  уничтожение  этого  прохождения,  так   что   это
самопорождение небытия есть такое же простое равенство и тождество себе.
   Что  касается  материи  как  количества,  то   в   числе   семи   теорем,
сохранившихся от первой диссертации Лейбница (1-я страница первого тома  его
сочинения), есть одна (а именно вторая), гласящая:  Non  omnino  improbabile
est, materiam et quantitatem esse realiter idem . -  И  в  самом  деле,  эти
понятия отличаются друг от  друга  лишь  тем,  что  количество  есть  чистое
определение  мысли,  а  материя  -  это  же  определение  мысли  во  внешнем
существовании. - "Я" (dem Ich) также присуще определение чистого количества,
поскольку  "Я"  есть  абсолютное  становление  иным,  некоторое  бесконечное
отдаление   или   всестороннее   отталкивание   к   отрицательной    свободе
для-себя-бытия,  однако  такое  отталкивание,  которое  остается  совершенно
простой непрерывностью, - непрерывностью всеобщности  или  у-себя-бытия,  не
прерываемой  бесконечно  многообразными  границами,  содержанием   ощущений,
созерцаний и т. д. -  Что  касается  тех,  кто  возражает  против  понимания
множества как простого единства и кто кроме понятия, что каждое из  "многих"
есть то же самое, чтб и другое, а именно "одно" из "многих" (поскольку здесь
идет речь не о более определенном "многом", о зеленом, красном и т. д., а  о
"многом", рассматриваемом само по себе), требует еще и представления об этом
единстве, то они сколько угодно  найдут  такого  рода  представлений  в  тех
непрерывностях, которые дают в  простом  созерцании  дедуцированное  понятие
количества как имеющееся налицо.
   Примечание 2
   [Кантонская  антиномия  неделимости  и  бесконечной  делимости   времени,
пространства, материи]
   К природе количества - быть указанным простым  единством  дискретности  и
непрерывности - имеет отношение спор  или  антиномия  бесконечной  делимости
пространства, времени, материи и т. д.
   Эта антиномия заключается  единственно  в  том,  что  необходимо  принять
дискретность  так  же,   как   и   непрерывность.   Одностороннее   принятие
дискретности приводит к [признанию] бесконечной или абсолютной разделенности
и,  следовательно,  к  [признанию  ]  некоторого  неделимого  как  принципа;
одностороннее принятие непрерывности  приводит,  напротив,  к  [признанию  ]
бесконечной делимости.
   Кантовская критика чистого разума  устанавливает,  как  известно,  четыре
(космологические)   антиномии,    из    которых    вторая    касается    той
противоположности, которую составляют моменты количества.
   Эти кантовские антиномии навсегда  останутся  важной  частью  критической
философии;  прежде  всего  они  привели  к   ниспровержению   предшествующей
метафизики, и именно их можно рассматривать как главный переход  к  новейшей
философии, так как особенно они привели к убеждению в ничтожности  категорий
конечности  со  стороны  содержания,  а  это  более  правильный  путь,   чем
формальный путь субъективного идеализма,  согласно  которому  их  недостаток
заключается лишь в том, что они субъективны, а не в  том,  что  они  суть  в
самих себе.  Но  при  всей  своей  огромной  ценности  кантовское  изложение
антиномий все же весьма несовершенно; во-первых, оно само  непоследовательно
и неопределенно; во-вторых, неправилен его вывод, который предполагает,  что
познавание не имеет никаких других форм мышления, кроме конечных  категорий.
- В обоих отношениях эти антиномии заслуживают  более  пристальной  критики,
которая и ярче осветит их точку зрения и метод, и освободит основной  пункт,
о котором идет речь, от ненужной формы, в которую он втиснут.
   Прежде всего замечу, что принципом деления, который Кант  заимствовал  из
своей схемы  категорий,  он  хотел  придать  своим  четырем  космологическим
антиномиям   видимость   полноты.   Однако   более   глубокое   рассмотрение
антиномической или, вернее, диалектической природы  разума  показывает,  что
вообще всякое понятие есть единство противоположных моментов, которым  можно
было  бы,   следовательно,   придать   форму   антиномических   утверждений.
Становление, наличное бытие и т. д. и всякое другое понятие могли бы,  таким
образом,  доставить  нам  свои  особые  антиномии,  и,  стало  быть,   можно
установить столько антиномий, сколько имеется понятий. - Античный скептицизм
не пожалел труда и обнаружил это противоречие  или  эту  антиномию  во  всех
понятиях, которые он нашел в науках.
   Далее, Кант брал антиномию не в самих понятиях, а в уже конкретной  форме
космологических определений.  Чтобы  получить  антиномию  в  чистом  виде  и
трактовать ее в ее простом понятии, следовало бы  рассматривать  определения
мысли не в их применении к  представлению  о  мире,  пространстве,  времени,
материи и т. д. и не в  смешении  с  такими  представлениями,  а  без  этого