понятии границы,  имманентной  [данному  ]  нечто.  Однако  само  применение
следует рассматривать там, где будем трактовать о пространстве; чтобы  здесь
бегло  указать  на  это  применение,  скажем,  что  точка  есть   совершенно
абстрактная граница, но в некотором наличном бытии; последнее берется  здесь
еще совершенно неопределенно; оно есть  так  называемое  абсолютное,  т.  е.
абстрактное  пространство,   совершенно   непрерывное   вне-друг-друга-бытие
(AuBereinandersein). Тем, что граница не абстрактное отрицание, а  отрицание
в этом наличном бытии, тем, что она пространственная определенность, - точка
пространственна,   представляет   собой   противоречие   между   абстрактным
отрицанием и непрерывностью и, стало  быть,  совершающийся  и  совершившийся
переход в линию и т. д., ибо на самом  деле  нет  ни  точки,  ни  линии,  ни
поверхности.
   Нечто вместе со своей имманентной границей, полагаемое  как  противоречие
самому себе, в силу которого оно  выводится  и  гонится  дальше  себя,  есть
конечное.
   с) Конечность (Endlichkeit)
   Наличное бытие определенно; нечто имеет некоторое качество, и в  нем  оно
не только определенно, но и ограниченно;  его  качество  есть  его  граница;
обремененное  границей,  нечто  сначала  остается  аффирмативным   спокойным
наличным   бытием.   Но   это   отрицание,   когда   оно   развито   так,что
противоположность между наличным  бытием  данного  нечто  и  отрицанием  как
имманентной ему границей сама есть его  внутри-себя-бытие  и  данное  нечто,
таким  образом,  есть  лишь  становление  в  самом  себе,  -  это  отрицание
составляет в таком случае его конечность.
   Когда мы говорим о вещах, что они конечны, то разумеем под этим, что  они
не только имеют некоторую определенность, что качество дано  не  только  как
реальность и в-себе-сущее определение, что они не  только  ограничены,  -  в
этом случае они еще обладают наличным бытием вне своей  границы,  -  но  что
скорее небытие составляет их природу, их бытие. Конечные вещи  суть,  но  их
соотношение с самими собой состоит в том, что они соотносятся с самими собой
как отрицательные, что они именно в этом соотношении с  самими  собой  гонят
себя дальше себя, дальше своего бытия. Они  суть,  но  истиной  этого  бытия
служит их  конец.  Конечное  не  только  изменяется,  как  нечто  вообще,  а
преходит; и не только возможно, что оно преходит, так что оно могло бы быть,
не преходя, но бытие конечных вещей, как таковое, состоит  в  том,  что  они
содержат зародыш прохождения как свое внутри-себя-бытие, что час их рождения
есть час их смерти.
   а) Непосредственность конечности (Die Unmittelbarkeit der Endlichkeit)
   Мысль о конечности вещей влечет за собой эту скорбь по той  причине,  что
конечность эта есть доведенное до крайности качественное отрицание и  что  в
простоте такого определения им уже  не  оставлено  никакого  утвердительного
бытия, отличного  от  их  определения  к  гибели.  Ввиду  этой  качественной
простоты отрицания, возвратившегося к  абстрактной  противоположности  между
ничто и прохождением, с одной стороны, и бытием - с другой, конечность  есть
наиболее упрямая категория рассудка;  отрицание  вообще,  свойство,  граница
уживаются со своим иным - с наличным  бытием;  даже  от  абстрактного  ничто
самого  по  себе  как  от  абстракции  отказываются;  но   конечность   есть
фиксированное  в  себе  отрицание  и  поэтому  резко   противостоит   своему
утвердительному. Конечное, правда, позволяет привести себя в  движение,  оно
само и состоит в том, что оно определено к своему концу, но только к  своему
концу; оно скорее есть отказ от того, чтобы его  утвердительно  приводили  к
его  утвердительному,  к  бесконечному,  чтобы  его  приводили  в  связь   с
последним. Оно, стало быть, положено нераздельным со  своим  ничто,  и  этим
отрезан путь к какому бы  то  ни  было  его  примирению  со  своим  иным,  с
утвердительным. Определение конечных вещей не простирается далее  их  конца.
Рассудок никак не хочет  отказаться  от  этой  скорби  о  конечности,  делая
небытие определением вещей и вместе с  тем  непреходящим  и  абсолютным.  Их
преходящность  (Verganglichkeit)  могла   бы   прейти   лишь   в   ином,   в
утвердительном; тогда их конечность отделилась бы от них;  но  она  есть  их
неизменное качество, т. е.  не  переходящее  в  свое  иное,  т.  е.  в  свое
утвердительное; таким образом она вечна.
   Это весьма важное наблюдение; но что конечное абсолютно - это такая точка
зрения, которую, разумеется,  вряд  ли  какое-либо  философское  учение  или
какое-либо  воззрение  или  рассудок  позволяет  навязать  себе;  скорее   в
утверждении  о  конечном  определенно  содержится  противоположный   взгляд:
конечное есть ограниченное, преходящее; конечное есть только конечное, а  не
непреходящее; это заключается непосредственно в его определении и выражении.
Но важно знать, настаивает ли это воззрение на том, чтобы мы не  шли  дальше
бытия конечности и рассматривали преходящность как сохраняющуюся, или же [на
том, что] преходящность и прохождение преходят.  Что  это  не  имеет  места,
фактически утверждается как раз тем воззрением на конечное,  которое  делает
прохождение последним [моментом ] в конечном.  Оно  определенно  утверждает,
что конечное не  уживается  и  не  соединимо  с  бесконечным,  что  конечное
полностью противоположно  бесконечному.  Бесконечному  приписывается  бытие,
абсолютное бытие; конечное, таким образом,  остается  по  отношению  к  нему
фиксированным  как  его  отрицательное;  несоединимое  с  бесконечным,   оно
остается абсолютно  у  себя;  оно  могло  бы  получить  утвердительность  от
утвердительного, от бесконечного и таким образом оно пришло бы; но  как  раз
соединение с последним объявляется  невозможным.  Если  верно,  что  оно  по
отношению к бесконечному не остается неизменным,  а  приходит,  то,  как  мы