и будущей жизни. Правда, это обновленное тело есть уже тело лучезарное, 
просветленное, чудесное, а главное, оно есть другое и вместе с тем то же самое 
тело, подобно тому как бог есть другое и в то же время тождественное с 
человеком существо. Здесь мы снова возвращаемся к понятию чуда, которое 
соединяет противоречивое. Сверхъестественное тело есть тело фантастическое, и 
потому оно вполне отвечает чувству человека, так как оно есть тело чисто 
субъективное и ничуть не тяготит человека. Вера в будущую жизнь есть не что 
иное, как вера в истинность фантазии, подобно тому как вера в бога есть вера в 
истинность и бесконечность человеческой души. Иначе говоря: вера в бога есть 
вера в абстрактную сущность человека, а вера в потустороннюю жизнь есть только 
вера в абстрактную посюстороннюю жизнь.
      Тело будет то же и вместе с тем иное («Ipsum (corpus) erit et non ipsum 
erit») (Августин, v. I. Сн. Doederlein, Inst. Theol. Cнrist. Altdorf 1781 par. 
280).
      Содержание будущей жизни есть блаженство, вечное блаженство личности, 
которая здесь, на земле, ограничивается, стесняется природой. Поэтому вера в 
потустороннее есть вера в освобождение субъективности от границ природы, 
следовательно, вера в вечность и бесконечность личности, и притом не в смысле 
её рода, постоянно развивающегося в новые индивиды, а в смысле уже существующих 
индивидов, следовательно, вера человека в самого себя. Но вера в царство 
небесное совпадает с верой в бога – они однородны по содержанию; бог есть 
чистая, абсолютная, свободная от природных границ личность; он есть уже то, чем 
человеческие индивиды только должны быть и некогда будут – поэтому вера в бога 
есть вера человека в бесконечность и истинность своего собственного существа – 
божественная сущность есть человеческая, и притом субъективночеловеческая, 
сущность во всей своей абсолютной свободе и безграничности.
      Главная наша задача выполнена. Мы свели внемировую, сверхъестественную и 
сверхчеловеческую сущность бога к составным частям существа человеческого как к 
его основным элементам. В конце мы снова вернулись к началу. Человек есть 
начало, человек есть середина, человек есть конец религии.
      
      
Часть вторая
Ложная, то есть богословская сущность религии
      
Глава двадцатая
Исходная точка зрения религии
      
      Исходная точка зрения религии – практическая, то есть в данном случае 
субъективная. Целью религии является благо, спасение, блаженство человека; 
отношение человека к богу есть не что иное, как отношение человека к своему 
спасению: бог есть осуществлённое спасение души или неограниченная сила, 
способная осуществить спасение, блаженство человека. Христианская религия 
отличается от других религий именно тем, что ни одна из них не выдвигает 
спасение человека так настойчиво, как она. Поэтому она и называется не 
богословием, а сотериологией. Напротив, наиболее вдумчивые, правоверные 
христиане утверждали, что земное счастье отвлекает человека от бога, а земное 
несчастье, страдания и болезни возвращают его к богу, поэтому только они 
приличествуют христианину. Почему? Потому, что в несчастьи человек 
настраивается только практически или субъективно; в несчастьи он помышляет 
только о том, что ему необходимо; в несчастьи бог ощущается как потребность 
человека. Наслаждение, радость ширят душу человека; несчастье, страдание гнетут,
 стесняют её – страдание заставляет человека отрицать истину мира; все, чем 
очаровывается фантазия художника и разум мыслителя, утрачивает тогда в его 
глазах свою прелесть, свою силу; он замыкается в самом себе, в своей душе. 
Такое погруженное в себя, сосредоточенное на себе, успокаивающееся только в 
себе и отрицающее мир существо, идеалистическое по отношению к миру и природе и 
реалистическое по отношению к человеку, помышляющее только о необходимой 
внутренней потребности в спасении, есть бог. Бог, как бог, в смысле 
собственного имени, а не в смысле общего, метафизического существа, является 
богом лишь постольку, поскольку он по существу есть предмет религии, а не 
философии, чувства, а не разума, потребности сердца, а не свободы мысли, – 
одним словом, он выражает не сущность теоретической, а сущность практической 
точки зрения.
      «Твое спасение да будет своей единственной мыслью, а бог – твоей 
единственной заботой». (Фома Кемпийский, De imit., lib. I, гл. 23. «Не помышляй 
ни о чем вопреки собственному спасению». Нет, это слабо сказано: вместо вопреки 
мне следовало сказать кроме. (Бернард, De consid. ad Eugenium, lib. II). «Кто 
ищет бога, тот заботится о своем собственном спасении». (Климент 
Александрийский, Coh. ad gentes).
      Сотериологией называется богословское учение о Христе как спасителе и 
искупителе человечества. Но это спасение не есть мирское, земное счастье и 
благо. – Ред.
      Кто исключительно на основании несчастия доказывает реальность религии, 
доказывает также реальность суеверия.
      Религия связывает свои учения с проклятием и благословением, наказанием и 
блаженством. Блажен, кто верует, неверующего же ждет несчастье, гибель и 
осуждение. Следовательно, религия взывает не к разуму, а к чувству, к исканию 
блаженства, к аффектам страха и надежды. Она не стоит на теоретической точке 
зрения; иначе она должна была бы высказывать свое учение свободно, не связывая