века сего женятся и выходят замуж, а сподобившиеся достигнуть того века и 
воскресения из мертвых не женятся и замуж не выходят. И умереть уже не могут, 
ибо они равны ангелам и суть сыны божии, будучи сынами воскресения». Итак, на 
небе люди не женятся; небо исключает начало половой любви как начало земное, 
мирское. Но небесная жизнь есть истинная, совершенная, вечная жизнь христианина.
 Если я предназначен для неба, я не буду связывать себя узами, которые 
уничтожаются моим истинным назначением. Если я сам по себе в возможности 
являюсь существом небесным, то я постараюсь осуществить эту возможность уже на 
земле. Брак, отвергнутый небом, существенным предметом моей веры, надежды и 
любви, изгнан также и из моей головы и сердца. Мое сердце так переполнено небом,
 что в нем нет уже места земной женщине. Я не могу разделить свое сердце между 
богом и человеком. Любовь христианина к богу не есть любовь абстрактная, или 
всеобщая, подобно любви к истине, справедливости, науке; это любовь к 
субъективному, личному богу, и потому это любовь субъективная, личная. 
Существенное свойство этой любви заключается в том, что она – любовь 
исключительная, ревнивая, так как её предметом является существо личное и 
притом наивысшее, не имеющее себе подобных. «Будь верен Иисусу (а Иисус Христос 
есть бог христианина) в жизни и смерти; положись на его верность; он один может 
тебе помочь, когда все тебя покинут. Твой возлюбленный не хочет видеть около 
тебя никого другого; он один желает обладать твоим сердцем и господствовать в 
твоей душе, подобно царю на троне». «Что значит мир без Иисуса? Без Христа 
всюду адская мука, с Христом везде небесное блаженство»... «Ты не можешь жить 
без друга, но если ты не ставишь выше всего дружбу Христа, твоя жизнь будет 
исключительно печальна и безутешна». «Люби всех ради Иисуса, а Иисуса – ради 
него самого. Один Иисус Христос достоин любви». «Бог мой, любовь моя, ты весь 
мой, а я весь твой». «Любовь... надеется и полагается на бога, даже если он не 
относится к ней благосклонно (или если это горько – nonsapit), ведь любовь 
нераздельна со страданием...» «Ради своего возлюбленного любящий должен 
переносить все, даже тяжкое и скорбное». "Мой бог, мое все... в твоем 
присутствии мне все приятно, в своем отсутствии все
      противно... Без тебя мне ничто не мило". «О, когда же наступит наконец 
тот блаженный, желанный час, когда ты окончательно сольешься со мной и станешь 
для меня всем! Пока я не удостоюсь этого, радость моя будет только частичной». 
«Когда мне было хорошо без тебя и дурно с тобой? Я скорее соглашусь быть бедным 
ради тебя, чем богатым без тебя. Я скорее соглашусь быть темным странником с 
тобой, чем владыкой неба без тебя. Где ты – там небо; где тебя нет – там смерть 
и ад. Я тоскую только по тебе».
      «Ты не можешь одновременно служить богу и радоваться тому, что происходит.
 Удались от всех друзей и знакомых и не думай о временных утехах. Верующие во 
Христа должны следовать заповеди св. апостола Петра и смотреть на себя только 
как на странников и гостей в этом мире». Итак, любовь к богу, как к личному 
существу, есть настоящая, форменная, личная, исключительная любовь. Как я могу 
любить бога как бога и в то же время любить смертную женщину? Могу ли я ставить 
бога на одну доску с женщиной? Нет, душа, истинно любящая бога, не может любить 
женщину – это измена. «Всякий, имеющий жену, – говорит апостол Павел, – думает 
только о жене; всякий, не имеющей жены, думает только о боге. Женатый думает о 
том, как угодить жене, а неженатый – как угодить богу».
      «Грешить – значит не желать совершенства». Иероним. Замечу кстати, что 
приведенную здесь цитату из Библии о браке я толкую в том смысле, в каком её 
понимает вся история христианства.
      Брачное состояние не есть нечто новое или необычное, и даже язычники, 
руководствуясь суждением разума, считали брак благим и похвальным делом". Лютер.
 Евангелие от Луки, 20:34 – 36. «Кто желает войти в рай, должен отрешиться от 
всего, что не свойственно раю». Тертуллиан. «Безбрачие есть подражание ангелам».
 Иоанн Дамаскин. «Незамужняя помышляет только о боге и у нее только эта мысль, 
а замужняя разделяет свою жизнь между богом и мужем». (Климент Александрийский, 
Paedag., lib. II, гл. 10). «Избравший жизнь одинокую помышляет только о 
божественном» (Феодорит, Haeretic. Fabul., lib. V, 24).
      Фома Кемпийский, De imit., lib. II, гл. 7, гл. 8; гл. 5; гл. 34, 53, 59. 
«О, как блаженна та дева, в груди которой кроме любви ко Христу нет другой 
любви!» (Иероним, Demetriadi, virgini Deo consecratae). Но, конечно, это опять 
слишком абстрактная любовь, которая в век примирения, когда Христос и дьявол 
стали жить душа в душу, не приходится по вкусу. О, как горька бывает истина!
      Истинный христианин одинаково не чувствует потребности ни в образовании – 
принципе мирском, противном душе, ни в любви (естественной). Бог вознаграждает 
его за скудость, за неудовлетворенную потребность в образовании, в любви, в 
женщине и семье. Христианин непосредственно отождествляет индивид с родом: 
поэтому он отвергает половое различие, как тягостный, случайный придаток. 
Только муж и жена вместе образуют действительного человека; муж и жена вместе 
есть бытие рода, ибо их союз есть источник множества, источник других людей. 
Поэтому человек, сознающий свою мужественность, чувствующий себя мужчиной и 
считающий это чувство естественным и закономерным, сознает и чувствует себя 
существом частичным, которое нуждается в другом частичном существе для создания 
целого, истинного человечества. Христианин, напротив, в своей исключительной, 
природной субъективности, считает себя существом, совершенным в самом себе. Но 
это воззрение исключает половой инстинкт, как противоречащий его идеалу, его 
высшему существу. Поэтому христианин и должен был подавлять в себе этот 
инстинкт.
      «Женщина отличается от девы». «Посмотрим, как блаженна та, которая 
утратила даже имя своего пола. Дева не называется больше женщиной» (Иероним,