одному человеку чтобы выслужиться у другого. Когда он и молится, он думал 
только об этом. Он горюет, когда пропустил случай задобрить сильного человека; 
он боится, не поступил ли он нечаянно, как честный человек, и тогда он сожалеет 
о том, что не соврал, а поступил честно.
А если ты вправду хочешь верно мыслить и хорошо жить то ты, напротив, будешь 
искать свои ошибки и думать только о том, как бы исправить себя. Ты будешь 
помнить, что ничего, от нас не зависящее, не должно ни печалить ни радовать 
нас: ни тело наше, ни богатство, ни слава. Ты будешь помнить, что у тебя есть 
совесть и разум, которые только и могут привести тебя к душевному спокойствию и 
счастию.
Нет, не подобает тебе обращать внимание на людскую молву о тебе и не приходится 
тебе завидовать людям. Они ведь не сердятся и не удивляются, когда ты их 
жалеешь: они уверены в том, что их доля лучше твоей. А ты, значит, не уверен в 
том, что твоя доля лучше их. Ты не доволен ею и желаешь того, что принадлежит 
им; они же довольны своей долей и не завидуют твоей.
Если ты в самом деле хочешь жить по совести и разуму, если ты взаправду веришь, 
что в этом твое благо и что другие заблуждаются, то ты не будешь беспокоиться о 
том, что говорят про тебя другие люди.

 V. О ПЕРЕНЕСЕНИИ ОБИД
Разумный человек не только сам никогда ни с кем не ссорится, но если может, то 
делает так, чтобы и другие не ссорились. В этом Сократ был хорошим примером для 
нас. Сколько ссор он помирил, сколько было у него терпения с женою и сыном! Он 
хорошо знал, что никто не может быть господином над душой другого человека, что 
не в нашей власти принудить человека поступить разумно. Мы должны при случае и 
по мере сия стараться склонять людей жить разумно; но успех наших слов зависит 
не от нас, от нас только зависит самим правильно поступать, и это главное; а 
праведные дела наши уже сами будут учить людей добру.
У разумного человека не может быть ни одного случая для ссоры. Он всегда 
заранее готов получить еще большие неприятности, чем те, которые люди ему 
делают.
-- Прохожий меня обругал,-- говоришь ты.
-- Скажи ему спасибо за то, что он не побил тебя.
-- Да он побил меня!
-- Скажи спасибо, что не ранил.
-- Он и ранил меня!
-- Благодари за то, что не убил.
Мы сами виноваты в том, что люди злы. Если бы мы были добрее, то и злых людей 
было бы меньше.
-- Сосед мой бросал каменьями в мои окна.
-- Ну что же? Ведь не ты, а он в этом виноват.
-- Да у меня в доме все поломано!
-- Разве ты горшок? Ведь тебя разбить нельзя: в тебе совесть и разум. Поступи 
же разумно и по совести с твоим соседом. Если бы ты хотел поступить по-зверски, 
то бросился бы на него и стал бы кусать его в отместку. Но ты хочешь быть 
человеком -- поступи же с твоим обидчиком человечно и кротко, а не мстительно и 
жестоко.
Лошадь спасается от врага своим быстрым бегом, и она несчастна не тогда, когда 
не может петь петухом, а тогда, когда потеряла то, что ей дано,-- свой быстрый 
бег. Собака имеет чутье; когда она лишается того, что ей дано,-- своего чутья, 
то она несчастна, а не тогда, когда она не может летать. Точно так же и человек 
становится несчастным не тогда, когда он не может осилить медведя или льва или 
злых людей, а тогда, когда он теряет то, что ему дано, -- доброту и 
рассудительность. Вот такой человек воистину несчастный и достоин сожаления. Не 
то жалко, что человек родился и умер, что он лишился своих денег, дома, имения: 
все это не принадлежит человеку. А то жалко, когда человек теряет свою истинную 
собственность -- свое человеческое достоинство. Если на монете печать настоящая,
 то, значит, монета годная; а если печать поддельная, то брось монету: она 
фальшивая. И с человеком то же самое. Если в нем есть человеческое достоинство, 
если он обходится с людьми кротко, терпеливо и ласково, то всякий охотно 
возьмет его в соседи, в товарищи, в друзья. Но человека, который только 
животное, человека, который гневается, мстит и всем недоволен, люди 
остерегаются и избегают.
Если человек имеет злые намерения, то он в эту минуту не человек и его надо 
жалеть. По наружному виду судить ни о чем нельзя. По наружному виду 
раскрашенное восковое яблоко похоже на настоящее; но оно не имеет ни вкуса, ни 
запаха, ни внутреннего состава настоящего яблока. Точно так же недостаточно 
иметь наружный облик человеческий для того, чтобы быть человеком, а надо иметь 
и разум, и волю человеческую. Вот этот, например, не слушается разума, не 
сознается в своих ошибках даже тогда, когда ему ясно показали их; ну, чем же он 
в эту минуту отличается от осла? Ничем. А этот не может сдержать своей страсти; 
ну чем он в эту минуту отличается от барана? Иной ищет, на кого накинуться, 
чтобы обидеть его, -- это уже не осел и не баран, а прямо дикий зверь.
-- Но неужели я должен позволить, чтобы меня презирали?
-- Да кто тебя презирает? Люди справедливые не могут презирать тебя за твою 
кротость и доброту; а до других людей тебе дела нет -- не обращай внимания на 
их суждения. Не станет же искусный столяр огорчаться тем, что человек ничего не 
понимающий в столярном деле, не одобряет его хорошую работу.
-- Но если я не стану обращать внимания на людей, то они еще больше разозлятся 
на меня и повредят мне!