В самом деле, в определение не входит ничего другого, кроме рода, обозначаемого
как первый, и видовых отличий. А остальные роды - это первый же и вместе с ним
охватываемые им видовые отличия, например: первый род- "живое существо",
ближайший к нему- "живое существо двуногое" и затем опять-"живое существо
двуногое, бесперое"; подобным же образом и тогда, когда определение 
обозначается
через большее число [видовых отличий]. Но вообще нет никакой разницы,
обозначается ли определение через большое или малое число [видовых отличий], и,
следовательно, также - через малое число [членов] или через два; а если оно
состоит из двух [членов], то одно - видовое отличие, другое - род; например,
если [определяющее] - "живое существо двуногое", то "живое существо" - род, а
другое - видовое отличие.
Если же род вообще не существует помимо видов как видов рода или если
существует, но как материя (ведь звук, например, - это род и материя, а видовые
отличия образуют из него виды-элементы речи), то ясно, что определение есть
обозначение, образуемое из видовых отличий.
При этом, однако, необходимо разделить видовое отличие на его видовые отличия,
например видовое отличие "живого существа"-"имеющее ноги": у "живого существа,
имеющего ноги", видовое отличие должно опять делить именно как имеющее Боги,
поэтому не следует говорить, что из того, что имеет ноги, одно - покрытое
перьями, другое - бесперое, если говорить правильно (только по неспособности
человек будет делать это), а следует говорить, что одно - с расщепленными на
пальцах ступнями, другое - с нерасщепленными, ибо это видовые отличия ноги:
расщепленность ступни на пальцы есть некоторого вида обладание ногами. И так
всегда стремятся идти дальше, пока не приходят к видовым отличиям, не имеющим
уже видовых отличий. А тогда будет столько видов ноги, сколько видовых отличий,
и число видов живых существ, имеющих ноги, будет равно числу видовых отличий.
Если поэтому здесь дело обстоит таким именно образом, то ясно, что последнее
видовое отличие будет сущностью вещи и ее определением, раз не следует, давая
определения, несколько раз повторять одно и то же; это ведь излишне. Между тем
такое повторение допускают, если сказать "двуногое живое существо, имеющее
ноги"; это все равно что сказать "живое существо, имеющее ноги, имеющее две
ноги"; а если и это отличие делить подходящим для него делением, то одно и то 
же
будет повторено несколько раз - столько же, сколько будет видовых отличий.
Итак, если видовое отличие разделить на его видовые отличия, то одно из них -
{74}
последнее - будет формой и сущностью; если же его делят привходящим образом
(например, если то, что имеет ноги, подразделяют на белое и черное), то видовых
отличий будет столько, сколько будет делений. Поэтому очевидно, что определение
есть обозначение, образуемое из видовых отличий, и притом - если деление
правильное - из последнего из них. Это стало бы ясным, если переставить такого
рода определения, например определение человека, и сказать, что человек - это
"двуногое живое существо, имеющее ноги"; излишне говорить "имеющее ноги", если
сказано "двуногое". Между тем определенного расположения внутри сущности вещи
нет: как же здесь считать одно последующим, другое предшествующим? Относительно
опирающихся на деление определений - каковы они - пусть будет на первых порах
достаточно сказанного.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
А так как предмет настоящего исследования - сущность, то вернемся к ней снова.
Так же как субстрат, суть бытия вещи и сочетание их называются сущностью, так и
общее. Что касается первых двух, то о них мы уже говорили (а именно о сути 
бытия
вещи и о субстрате, о котором мы сказали, что он лежит в основе двояким 
образом:
или как существующее определенное нечто - подобно тому как живое существо есть
носитель своих свойств, - или так, как материя есть носитель энтелехии). А
некоторые полагают, что общее больше всего другого есть причина и начало,
поэтому рассмотрим и его. Кажется невозможным, чтобы что- либо обозначаемое как
общее было сущностью. Во-первых, сущность каждой вещи - это то, что принадлежит
лишь ей и не присуще другому, а общее - это относящееся ко многому, ибо общим
называется именно то, что по своей природе присуще больше чем одному. Так вот,
сущностью чего оно будет? Несомненно, или всех [объемлемых им] вещей, или ни
одной. Но быть сущностью всех оно не может. А если оно будет сущностью одной, 
то
и все остальное будет этой вещью: ведь то, сущность чего одна и суть его бытия
одна, само также одно.
Во-вторых, сущностью называется то, что не сказывается о субстрате, а общее
всегда сказывается о какомнибудь субстрате.
Но если общее не может быть сущностью таким образом, как суть бытия вещи есть
сущность, то не может ли оно содержаться в сути бытия, как, например, "живое
существо" в "человеке" и в "лошади"? В таком случае ясно, что оно есть 
некоторое
обозначение сути бытия. При этом не важно, если оно обозначение не всего, что
содержится в сущности: ведь общее тем не менее будет сущностью чего-то, подобно
тому как "человек" есть сущность [отдельного] человека, в котором он содержится.

А отсюда опять вытекает то же самое: общее (как, например, "живое существо")
будет сущностью того, в чем оно содержится как присущее лишь ему. Кроме того,
невозможно и нелепо, чтобы определенное нечто и сущность, если они состоят из