определение и не суть бытия вещи.
А может быть, и об определении говорится по-разному, так же как о сути вещи?
Ведь суть вещи в одном смысле означает сущность и определенное нечто, в другом 
-
каждый из остальных родов сущего: количество, качество и тому подобное. В самом
деле, так же как бытие присуще всему, по не одинаковым образом, а одному
первично, другим вторично, так и суть прямо присуща сущности, а всему 
остальному
- лишь в некотором отношении: ведь и о качестве мы можем спросить, "что оно
такое?", так что и качество есть некоторого рода суть, только не в прямом
смысле; а так же, как о не-сущем некоторые только нарицательно (logikos)
говорят, что оно есть - не в прямом смысле, а в том смысле, что оно есть
{64}
не-сущее, точно так же обстоит дело и с качеством.
Следует, конечно, обращать внимание и на то, как надо выражать свою мысль о
каждом предмете, однако во всяком случае не больше, чем на то, как в
действительности обстоит с ним дело. Поэтому и теперь, раз способ выражения
ясен, скажем, что и суть бытия, так же как суть, присуща первично и прямо
сущности, а затем всему остальному, и это будет суть бытия не в прямом смысле, 
а
суть бытия такого-то качества или количества. Ибо последнее должно обозначать
как сущее или по одной только общности имени, или через прибавление или отнятие
(в том же смысле, в каком мы и о неизвестном (to me opiate ton) говорим как об
известием); впрочем, правильно было бы обозначать это не по общности имени и не
в одном и том же смысле, а так, как "врачебное" употребляется в разных случаях,
потому что имеет отношение к одному и тому же, не имея при этом один и тот же
смысл, но и не в силу общности имени: ведь и о врачуемом теле, о врачебной
деятельности и врачебном приборе говорится не по общности имени и не в одном
значении, а потому, что имеет отношение к одному и тому же. Впрочем,
безразлично, каким из этих двух способов хотят выразить свою мысль, однако
очевидно, что определение и суть бытия вещи в первичном и прямом смысле
относятся к сущностям. Правда, они сходным-образом относятся и к остальному,
однако не в первичном смысле. В самом деле, если мы это принимаем, то
необходимо, чтобы определение сути бытия содержало не то же, что дано в любом
обозначении, а лишь то же, что дано в определенном обозначении; а так будет,
если это есть обозначение чего-то единого - единого не в силу непрерывности, 
как
"Илиада", или связности, а в любом из [основных] значений единого; а единое
имеет столько же значений, сколько и сущее; сущее же означает то определенное
нечто, то некое количество, то некое качество. Поэтому и для "бледного 
человека"
будет обозначение и определение, но не в том смысле, как для бледного и для
сущности.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Если не считать определением обозначение, даваемое через присоединение, то
возникает затруднение, для какого из свойств не простых, а попарно связанных
возможно будет определение. Ибо такие свойства приходится разъяснять через
присоединение. Я имею в виду, например, что имеется нос и вогнутость и имеется
Курносость, как называется сочетание того и другого потому, что одно находится 
в
другом, причем и вогнутость и Курносость поистине суть свойство носа не как
нечто привходящее, а сами по себе; и не так, как "бледное" приписывается Каллию
или человеку (потому что для Каллия как бледного бытие человеком привходяще), а
так, как "мужское" присуще живому существу, "равное" - количеству, и как все, о
чем говорят, что оно присуще другому само по себе. А таково то, что 
[неотделимо]
связано или с обозначением, или с именем вещи, свойство которой оно есть, и что
нельзя объяснить обособленно от этой вещи, как, например, "бледное" без 
человека
можно, но "женское" без живого существа объяснить нельзя; поэтому для таких
свойств нет ни сути бытия, ни определения или если они имеют их, то, как было
сказано, в ином смысле.
Относительно них имеется, однако, и другое затруднение. А именно: если курносый
нос и вогнутый нос - одно и то же, то одним и тем же будет курносое и вогнутое;
а если нет, то, так как невозможно обозначать курносое, не указывая того,
свойство чего оно есть само по себе (ведь-курносое-это вогнутость носа), нельзя
сказать "курносый нос" или будет сказано два раза одно и то же - "нос нос
вогнутый" (ибо "нос курносый" - это будет "нос нос вогнутый"). А потому нелепо,
чтобы у такого рода свойств имелась суть бытия; иначе приходилось бы идти в
бесконечность: ведь "курносому носу носу" приписывался бы другой еще "нос".
Стало быть, ясно, что определение бывает только у сущности: если оно имеется и
для других родов сущего, то его необходимо давать через присоединение, как,
например, для того или другого качества и для нечетного; ведь нечетного нет без
числа, как и нет "женского" без живого существа (говоря "через присоединение", 
я
разумею те случаи, где приходится два раза повторять одно и то же, как в
приведенных примерах). А если это верно, то определения не будет и для
{65}
связанного попарно, например для "нечетного числа"; но остается незамеченным,
что обозначения даются неточно. Если же определения возможны и в этих случаях,