другое.
Бог, по общему мнению, принадлежит к причинам и есть некое начало, и такая 
наука
могла бы быть или только или больше всего у бога. Таким образом, все другие 
науки более
необходимы, нежели она, но лучше - нет ни одной.

Вместе с тем овладение этой наукой должно некоторым образом привести к тому, 
что
противоположно на шим первоначальным исканиям. Как мы говорили, все начинают с
удивления, обстоит ли дело таким именно образом, как удивляются, например,
загадочным самодвижущимся игрушкам, или солнцеворотам, или несоизмеримости
диагонали, ибо всем, кто еще не усмотрен причину, кажется удивительным, если 
что-то
нельзя измерить самой малой мерой. А под конец нужно прийти к противоположному 
- и
к лучшему, как говорится в пословице, - как и в приведенных случаях, когда в 
них
разберутся: ведь ничему бы так не удивился человек, сведущий в геометрии, как 
если бы
диагональ оказалась соизмеримой.

Итак, сказано, какова природа искомой науки и какова цель, к которой должны 
привести
поиски ее и все вообще исследование.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Совершенно очевидно, что необходимо приобрести знание о первых причинах: ведь 
мы
говорим, что тогда знаем в каждом отдельном случае, когда полагаем, что нам 
известна
первая причина. А о причинах говорится в четырех значениях: одной такой 
причиной мы
считаем сущность, или суть бытия вещи [ведь каждое "почему" сводится в конечном 
счете
к определению вещи, а первое "почему" и есть причина и начало); другой причиной 
мы
считаем материю, или субстрат [hypokeitmenon); третьей-то, откуда начало 
движения;
{4}
четвертой - причину, противолежащую последней, а именно "то, ради чего", или 
благо
[ибо благо есть цель всякого возникновения и движения). Итак, хотя эти причины 
в
достаточной мере рассмотрены у нас в сочинении о природе все же привлечем также 
и
тех, кто раньше нас обратился к исследованию существующего и размышлял об 
истине.
Ведь ясно, что и они говорят о некоторых началах и причинах. Поэтому, если мы 
разберем
эти начала и причины, то это будет иметь некоторую пользу для настоящего 
исследования;
в самом деле, или мы найдем какой-нибудь другой род причин, или еще больше 
будем
убеждены в истинности тех, о которых говорим теперь.

Так вот, большинство первых философов считало началом всего одни лишь 
материальные
начала, а именно то, из чего состоят все вещи, из чего как первого они 
возникают и во что
как в последнее они, погибая, превращаются, причем сущность хотя и остается, но
изменяется в своих проявлениях, - это они считают элементом и началом вещей. И 
потому
они полагают, что ничто не возникает и не исчезает, ибо такое естество [physis) 
всегда
сохраняется; подобно тому как и про Сократа мы не говорим, что он вообще 
становится,
когда становится прекрасным или образованным, или что он погибает, когда 
утрачивает
эти свойства, так как остается субстрат - сам Сократ, точно так же, говорят они,
 не
возникает и не исчезает все остальное, ибо должно быть некоторое естество - или 
одно,
или больше одного, откуда возникает все остальное, в то время как само это 
естество
сохраняется.

Относительно количества и вида такого начала не все учили одинаково. Фалес -
основатель такого рода философии-утверждал, что начало-вода (потому он и