{28}
способно воспринять его; и точно так же врачебное по отношению к врачебному
искусству (одно называется так потому, что владеет этим искусством, другое -
потому, что имеет способность к нему, третье-потому, что оно его применение), и
мы можем привести и другие случаи подобного же словоупотребления. Так вот, 
таким
же точно образом и о сущем говорится в различных значениях, но всякий раз по
отношению к одному началу; одно называется сущим потому, что оно сущность,
другое - потому, что оно состояние сущности, третье - потому, что оно путь к
сущности, или уничтожение и лишенность ее, или свойство ее, или то, что
производит или порождает сущность и находящееся в каком-то отношении к ней; или
оно отрицание чего-то из этого или отрицание самой сущности, почему мы и о
не-сущем говорим, что оно есть не-сущее. И подобно тому как все здоровое
исследуется одной наукой, точно так же обстоит дело и в остальных случаях. Ибо
одна наука должна исследовать не только то, что сказывается о принадлежащем к
одному [роду], но и то, что сказывается о том, что находится в каком-то
отношении к одному естеству: ведь и это в некотором смысле сказывается о
принадлежащем к одному [роду]. Поэтому ясно, что и сущее как таковое должно
исследоваться одной наукой. А наука всюду исследует главным образом первое - то,

от чего зависит остальное и через что это остальное получает свое название.
Следовательно, если первое - сущность, то философ, надо полагать, должен знать
начала и причины сущностей.
Каждый род [существующего] исследуется одной наукой, так же как воспринимается
одним чувством; так, грамматика, например, будучи одной наукой, исследует все
звуки речи. Поэтому и все виды сущего как такового исследует одна по роду наука,

а отдельные виды - виды этой науки.
Итак, сущее и единое - одно и то же, и природа у них одна, поскольку они
сопутствуют друг другу так, как начало и причина, но не в том смысле, что они
выражаемы через одно и то же определение (впрочем, дело не меняется, если мы
поймем их и так; напротив, это было бы даже удобнее). Действительно, одно и то
же - "один человек" и "человек", "существующий человек" и "человек", и
повторение в речи "он есть один человек" и "он есть человек" не выражает что-то
разное (ясно же, что ["сущее"] не отделяется [от "единого"] ни в возникновении,
ни в уничтожении), и точно так же "единое" [от "сущего" по отделяется]; так что
очевидно, что присоединение их не меняет здесь смысла и что "единое" не есть
здесь что-то другое по сравнению с сущим. Кроме того, сущность каждой вещи есть
"единое" не привходящим образом, и точно так же она по существу cвоему есть
сущее. Так что, сколько есть видов единого, столько же ы видов сущего, и одна и
та же по роду наука исследует их суть; я имею в виду, например, исследование
тождественного, сходного и другого такого рода, причем почти все
противоположности сводятся к этому началу ; однако об этом достаточно того, что
было рассмотрено нами в "Перечне противоположностей".
И частей философии стольно, сколько есть видов сущностей, так что одна из них
необходимо должна быть первой и какая-то другая-последующей. Ибо сущее <и
единое> непосредственно делятся на роды, а потому этим родам будут
соответствовать и науки. С философом же дело обстоит так же, как и с тем, кого
называют математиком: и математика имеет части, и в ней есть некая первая и
вторая паука и другие последующие.
Далее, так как одна наука исследует противолежащее одно другому, а единому
противолежит многое и так как отрицание и лишенность исследуются одной наукой,
потому что в обоих случаях исследуется нечто единое, относительно чего имеется
отрицание или лишевность (в самом дело, мы говорим, что это единое или вообще 
не
присуще чему-нибудь или не присуще какому-нибудь роду; при отрицании для 
единого
не устанавливается никакого отличия от того, чти отрицается, ибо отрицание того,

что отрицается, есть его отсутствие; а при лишенности имеется и нечто лежащее в
основе, относительно чего утверждается, что оно чего-то лишено); так как, стало
быть, единому противостоит многое, то дело указанной нами науки познавать и то,
что противолежит перечисленному выше, а именно иное, или инаковое, несходное и
неравное, а также все остальное, производное от них или от множества и единого.
{29}
И сюда жe принадлежит и противоположность: ведь и противоположность есть
некоторого рода различие, а различие есть инаковость (heterotes). Поэтому так
как о едином говорится в различных значениях, то и о них, ковочно, будет
говориться в различных значениях, но познание их всех будет делом одной науки,
ибо нечто исследуется разными науками не в том случае, когда оно имеет 
различные
значения, а в том, если их нельзя поставить ни в подчинение, ни в какое-либо
другое отношение к одному [и тому же]. А так как все значения [в нашем случае]
возводятся к чему-то первому, например все, что обозначается как единое, - к
первому единому, то нужно признать, что так же обстоит дело и с тождественным, 
и
с различным, а также с [другими?] противоположностями. Поэтому, различив, в
скольких значениях употребляется каждое, надлежит затем указать, каково его
отношение к первому в каждом роде высказываний. А именно: одно имеет отношение 
к