неба, что над нами, только не отдельно, а в том же самом месте; а это в еще
большей мере невозможно,
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Итак, что касается этих вопросов, то весьма затруднительно сказать, какого
взгляда придерживаться, чтобы достичь истины; и точно так же относительно начал
- следует ли признать элементами и началами роды или скорее первичные составные
части вещей, считать ли, например, элементами и началами звука речи первичные
части, из которых слагаются все звуки речи, а не общее им - звук [вообще]; 
таким
же образом и элементами в геометрии мы называем такие положения, доказательства
которых содержатся в доказательствах остальных положений - или всех, или 
большей
части. Далее и те, кто признает несколько элементов для тел, и те, кто признает
лишь один, считают началами то, из чего тела слагаются и из чего они
образовались; так, например, Эмпедокл утверждает, что огонь, вода и то, что
{22}
между ними ], - это те элементы, из которых как составных частей слагаются вещи,

но не обозначает их как роды вещей. Кроме того, и в отношении других вещей,
например ложа, если кто хочет усмотреть его природу, то, узнав, из каких частей
оно создано и как эти части составлены, он в этом случае узнает его природу.
На основании этих рассуждений можно сказать, что роды не начала вещей. Но
поскольку мы каждую вещь познаем через определения, а начала определений - это
роды, необходимо, чтобы роды были началами и определяемого; и если приобрести
знание вещей - значит приобрести знание видов, сообразно с которыми вещи
получают свое название, то роды во всяком случае начала для видов. И некоторые
из тех, кто признает элементами вещей единое и сущее или большое и малое, также,

по-видимому, рассматривают их как роды.
Однако нельзя, конечно, говорить о началах и в том и в другом смысле:
обозначение (logos) сущности одно; а между тем определение через роды и
определение, указывающее составные части [вещи], разные.
Кроме того, если роды уж непременно начала, то следует ли считать началами
первые роды или же те, что как последние сказываются о единичном? Ведь и это
спорно. Если общее всегда есть начало в большей мере, то, очевидно, началами
будут высшие роды: такие роды оказываются ведь обо всем. Поэтому у 
существующего
будет столько же начал, сколько есть первых родов, так что и сущее и единое
будут началами и сущностями: ведь в особенности они сказываются обо всем
существующем. А между тем ни единое, ни сущее не может быть родом для вещей.
Действительно, у каждого рода должны быть видовые отличия, и каждое такое
отличие должно быть одним, а между тем о своих видовых отличиях не могут
сказываться ни виды рода, ни род отдельно от своих видов, так что если единое
или сущее - род, то ни одно видовое отличие не будет ни сущим, ни единым. Но не
будучи родами, единое и сущее не будут и началами, если только роды
действительно начала.
Далее, и каждое промежуточное, взятое вместе с видовыми отличиями, должно быть,
согласно этому взгляду, родом, вплоть до неделимых [видов] (теперь же некоторое
такое промежуточное считается родами, некоторое нет); кроме того, видовые
отличия были бы началами в еще большей мере, чем роды; но если и они начала, то,

можно сказать, получится бесчисленное множество начал, в особенности если
признавать началом первый род.
Если, с другой стороны, единое в большей мере начало, единое же неделимо, а
неделимым что бы то ни было бывает или по количеству, или по виду, причем
неделимое по виду первое, а роды делимы на виды, то в большей мере единым было
бы скорее то, что сказывается как последнее, ибо "человек" не род для отдельных
людей.
Далее, у тех вещей, которые имеют нечто предшествующее и нечто последующее,
сказываемое о них не может быть чем-либо помимо них самих; например, если 
первое
из чисел - двойка, то не может быть числа помимо видов чисел; и подобным же
образом не будет Фигуры помимо видов фигур. А если у них роды не существуют
помимо видов, то тем более у других: ведь кажется, что больше всего у них
существуют роды. Что же касается единичных вещей, то не бывает одна из них
первое другой. Далее, там, где одно лучше, другое хуже, лучшее всегда первое.
Поэтому и для таких вещей нет никакого рода, [помимо видов].
В силу этого сказываемое о единичном скорее представляется началами, нежели
роды. По с другой стораны, в каком смысле считать это началами, сказать нелегко.

Действительно, начало и причина должны быть вне тех вещей, начало которых они
есть, т. е. быть в состоянии существовать отдельно от них. А на каком же еще
основании можно было бы признать для чего-то подобного существование вне
единичной вещи, если не на том, что оно сказывается как общее и обо всем? Но
если именно на этом основании, то скорее следует признавать началами более
общее; так что началами были бы первые роды.
.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
С этим связан и наиболее трудный вопросе, особенно настоятельно требующий
{23}