предмете исследования; поскольку мышление находится в затруднении, оно
испытывает такое же состояние, как те, кто во что-то закован,- в том и в другом
случае невозможно двинуться вперед. Поэтому необходимо прежде рассмотреть все
трудности как по только что указанной причине, так и потому, что те, кто
исследует, не обращая внимания прежде всего на затруднения, подобны тем, кто не
знает, куда идти, и им, кроме того, остается даже неизвестным, нашли ли они то,
что искали, или нет: это потому, что для такого человека цель не ясна, тогда 
как
для того, кто разобрался в затруднениях, она ясна. Далее, лучше судит,
несомненно, тот, кто выслушал--словно тех, кто ведет тяжбу,- все оспаривающие
друг друга рассуждения.
Так вот, первое затруднение относительно тех начал, которые мы разобрали
вначале, заключается в том, исследует ли причины одна или многие науки и должна
ли искомая нами наука уразуметь только первые начала сущности, или ей следует
заниматься и теми началами, из которых все исходят в доказательстве, как,
например, выяснить, возможно ли в одно и то же время утверждать и отрицать одно
и то же или нет, и тому подобное. И если имеется в виду наука о сущности, то
рассматривает ли все сущности одна наука или несколько, и если несколько, то
однородны ли они, или же одни следует называть мудростью, а другие - по-иному. 
И
вот что еще необходимо исследовать существуют ли одни только чувственно
воспринимаемые сущности или также другие помимо них, и [если также другие], то
имеются ли такие сущности только одного вида или их несколько родов, как
полагают те, например, кто признает Эйдосы, а также математические предметы как
промежуточные между Эйдосами и чувственно воспринимаемыми вещами. Эти вот
вопросы надлежит, как мы утверждаем, рассмотреть, а также вопрос о том, 
касается
ли исследование одних лишь сущностей или также привходящих свойств, которые 
сами
по себе им присущи. Кроме того, относительно тождественного и различного,
сходного и несходного, <одинаковости> и противоположности, а также
предшествующего и последующего и всего тому подобного, что пытаются
рассматривать диалектики, исходя лишь из правдоподобного, следует спросить:
какой науке надлежит рассмотреть все это? И далее, также относительно
привходящих свойств, которые сами по себе им присущи, не только что такое 
каждое
из них, но и противоположно ли одному [лишь] одно. Точно так же, есть ли
указанные выше начала и элементы роды или же они составные части, на которые
делится всякая вещь? И если они роды, то те ли, что как последние сказываются о
единичном (atomos), или первые, например, живое ли существо или человек начало 
и
кому из них бытие присуще в большей мере по сравнению с отдельным существом? Но
главным образом нужно рассмотреть и обсудить вопрос: имеется ли кроме материи
причина сама по себе или нет, и существует ли такая причина отдельно или нет, а
также одна ли она или имеется большее число таких причин? Также: существует ли
или нет что-то помимо составного целого (а о составном целом я говорю, когда
что-то сказывается о материи) или же для одних вещей существует, для других нет,

и [в последнем случае] что это за вещи? Далее, ограниченны ли начала по числу
или по виду - и те, что выражены в определениях, и те, что относятся к
субстрату, - а также имеют ли преходящее и непреходящее одни и те же начала пли
различные, и все ли начала непреходящи или же начала преходящих вещей 
преходящи?
Далее, самый трудный и недоуменный вопрос: есть ли единое и сущее, как это
утверждали пифагорейцы и Платон, не нечто иное, а сущность вещей, или же это не
так, а в основе лежит нечто иное, например, как утверждает Эмпедокл, дружба, а
другие указывают: кто-огонь, кто-воду или воздух? И кроме того, есть ли начала
нечто общее или они подобны единичным вещам, и существуют ли они в возможности
или в действительности? И далее, существуют ли они иначе, чем в отношении
движения? Ведь и этот вопрос представляет большое затруднение. Кроме того, есть
ли числа, линии, фигуры и точки некие сущности или нет, а если сущности, то
существуют ли они отдельно от чувственно воспринимаемых вещей или же находятся 
в
них? По всем этим вопросам не тельно трудно достичь истины, но и нелегко
{19}
надлежащим образом выяснить связанные с ними затруднения.
.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Итак, прежде всего надлежит разобрать вопрос, поставленный нами вначале:
исследует ли все роды причин одна или многие науки?
С одной стороны, как может быть делом одной науки - познавать начала, если они
не противоположны друг другу? И кроме того, многим из существующих вещей 
присущи
не все начала. В самом деле, каким образом может начало движения или благо как
таковое существовать для неподвижного, раз все, что есть благо, само по себе и
по своей природе есть некоторая цель и постольку причина, поскольку ради него и
возникает и существует другое, цель же и "то, ради чего" - это цель
какого-нибудь действия, а все действия сопряжены с движением? Так что в
неподвижном не может быть ни этого начала, ни какого-либо блага самого по себе.
Поэтому в математике и не доказывается ничего через посредство этой причины, и