Движение же по  конечной  прямой, если оно  поворачивает назад, представляет
собой  сложное  движение, составленное из двух,  если же оно не поворачивает
назад, оно несовершенно и преходяще. А совершенное первичнее  несовершенного
и  по  природе, и по определению,  и  по времени,  так  же  как непреходящее
[первичнее]  подверженного  гибели.  Далее,  то,  что  может  быть   вечным,
первичнее того,  которое  не  может им быть; и вот, движение по  кругу может
быть вечным, из других  же (видов  движения)  ни  перемещение, ни какое-либо
иное  не  может,  так  как  должна  наступить остановка,  а  остановка  есть
исчезновение движения.
     Вполне  основательно выходит,  что  именно  круговое  движение едино  и
непрерывно, а не движение по прямой, так  как на прямой определены и начало,
и конец, и середина и она все заключает в себе, так что есть [место], откуда
начинается движение  и  где оно кончится (ведь в конечных пунктах,  откуда и
куда  [идет  движение],  все  покоится);  в круговом же  движении  ничто  не
определено, ибо почему та или иная  [точка] будет в большей степени границей
на [круговой] линии, чем другая?  Ведь каждая [точка) одинаково и начало,  и
середина  и конец, так  что [на  окружности]  всегда и  никогда находишься в
начале и в конце. Поэтому [вращающийся] шар движется и в некотором отношении
покоится, так  как  он занимает одно и  то же место. Причиной служит то, что
все  это вытекает  из свойств центра: ведь он  и начало,  и середина  [этой]
величины,  и ее конец,  так  что из-за его расположения вне окружности негде
движущемуся  [телу]  успокоиться  как  закончившему свой ход  (оно все время
перемещается вокруг середины, а  не  [по направлению]  к  концу), вследствие
этого  целое  всегда пребывает в некоторого  рода покое  и  [в то  же время]
непрерывно  движется. Получается взаимное  отношение: так  как круговращение
есть мера движений, ему необходимо быть первым (ведь все измеряется первым);
с другой  стороны, так  как оно первое, оно  мера всему прочему. Далее, быть
равномерным может только одно круговое движение: ведь [тело, движущееся]  по
прямой,  неравномерно  перемещается  от  начала к  концу, ибо  все  движется
быстрее,  по мере того как удаляется от состояния  покоя; только у кругового
движения нет ни начала, ни конца в нем самом: они находятся вовне.
     Что перемещение  есть первое  из движений, об этом свидетельствуют все,
которые  упоминают  о движении,  а  именно  начало его они  приписывают  тем
[телам], которые  совершают  это  движение.  Разъединение  и соединение суть
движения в отношении места:  так  движут Любовь  и Вражда (у Эмпедокла], ибо
одна из них разъединяет, а другая соединяет. И относительно Разума Анаксагор
говорит,  что  он  разъединяет,  впервые сообщив  движение  [вещам].  Равным
образом и те, которые не признают ни одной из этих причин, а утверждают, что
движение происходит из-за пустоты, -- и они говорят, что движение природы --
это движение в отношении места (так как движение в пустоте, как [движение] в
некотором месте,  [есть  перемещение]).  Они  думают, что  ни одно из прочих
[движений]  не присуще первым [телам], а только тем, которые состоят из них,
так как  рост, убыль  и качественное изменение  они приписывают соединению и
разъединению неделимых  тел. Таким же  способом [рассуждают]  и  те, которые
возникновение и уничтожение [вещей] объясняют уплотнением и разрежением: они
устраивают  это путем соединения и разделения. И еще  кроме них  те, которые
делают душу причиной движения, так как они  говорят, что движущее само  себя
есть  начало  движущихся  [предметов],  а  животное  и  всякое  одушевленное
[существо] движет самого  себя в  отношении места. И  состояние  движения  в
собственном  смысле  слова мы приписываем только тому,  что меняет  место, а
если  что-нибудь  покоится  в  самом   себе,   увеличивается,  убывает   или
качественно  изменяется, о  том  мы  говорим,  что  движется в  определенном
смысле, а не просто что оно движется.
     Итак, о том, что движение всегда было и во всякое время будет, и каково
начало вечного движения, а затем какое движение является  первым и какой вид
движения только и может быть вечным, и что первый  двигатель неподвижен,  --
обо всем этом сказано.

     ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

     А о том, что этот [первый] двигатель по необходимости не имеет частей и
никакой  величины, --  об  этом мы скажем  теперь,  предварительно определив
предпосылки.
     Из  них  первая состоит  в том, что  ничто конечное  не может двигать в
течение бесконечного времени. Существует ведь три [основных вещи]: движущее,
движимое и третье -- в чем [происходит движение], т. е. время. А они или все
бесконечны, или  все  конечны, или конечны некоторые [из них], например  две
или одна. Пусть А -- движущее, В -- движимое, Г -- бесконечное  время. Пусть
Д будет двигать какую-нибудь  часть В, например Е. Конечно, это произойдет в
течение времени, не равном  Г, так как  в большее  [время] двигается большая
[величина],   следовательно,   это   время   Z   не   бесконечно.   И   вот,
[последовательно]  прибавляя  все  время  к  Д  [какую-нибудь  величину],  я
исчерпаю А, а [прибавляя] к Е, [исчерпаю] В; время же я не исчерпаю, отнимая
всегда равную  [величину], так  как оно бесконечно; таким  образом,  целое А
будет  приводить в  движение  все  В  в  конечное  время  Г.  Следовательно,
невозможно сообщить бесконечное движение с помощью конечной [величины].
     Итак,  что  конечное не может двигать что-нибудь в бесконечное время --
это   ясно,  а  что  вообще  невозможно,  чтобы  в  конечной  величине  была
бесконечная сила, очевидно из следующего.  Пусть большей силой будет  такая,
которая  в меньшее  время производит равное [действие],  например нагревает,