том, что само себя движет, одна часть движет, другая движется.
     А что нельзя двигать себя самого  таким образом, чтобы каждая  из  двух
частей  двигала другую,  ясно  из следующего. Вопервых, если  каждая из двух
частей  будет  двигать  другую,  тогда   не  будет  первого  движущего  (ибо
предшествующее  в  большей  степени  причина  приведения  в  движение,   чем
последующее,  и  будет больше двигать; ведь двигать, как мы говорили,  можно
двояким  образом:  во-первых,  когда  само  движущее приводится  в  движение
другим,  во-вторых, самим собой, и ближе к началу то, что расположено дальше
от  движимого, чем  то, что  лежит посередине). Кроме  того,  движущему  нет
необходимости   двигаться,  если   только   оно  не   движется  само  собой;
следовательно,  вторая  часть  будет  вызывать   противодвижение  только  по
совпадению.  Предположим, что ей возможно не  двигать; тогда, следовательно,
одна  часть будет  движимой, а другая -- неподвижным движущим,  так  как нет
необходимости, чтобы движущее находилось в  состоянии противодвижения, а ему
необходимо либо двигать что-нибудь, оставаясь неподвижным,  либо  же двигать
самого себя,  если только необходимо, чтобы движение существовало  вечно.  И
еще: [если бы существовало такое противодвижение], тогда  движущее двигалось
бы  тем самым  путем, которое оно вызывает,  так что  [получилось  бы,  что]
нагревающее нагревается.
     Однако  даже  в [предмете],  первично движущем  самого  себя,  ни  одна
какая-нибудь  часть, ни  несколько частей  не  будут  двигать  сами  себя  в
отдельности,  так  как  если  целое  движется  само  собою,  то   оно  будет
приводиться в движение или какойнибудь из своих частей, или как целое целым.
Итак,  если  оно движется вследствие  движения какой-нибудь  части самой  по
себе, то она и  будет первым  самодвижущим (ибо отделенная [от целого],  она
будет  двигать  сама  себя, но уже  не целое). Если же  целое  приводится  в
движение целым,  то  части  будут двигать сами себя [только] по  совпадению.
Таким образом, раз  это не  является необходимым, мы  примем, что  части  не
движутся сами  собой.  Следовательно,  в  целом  движении  одна часть  будет
приводить  в движение другую,  оставаясь неподвижной, другая будет движимой;
только таким образом возможно самодвижение какого-нибудь [предмета].
     Далее, если целое движет  само себя,  то одна  его часть будет двигать,
другая  двигаться;  таким образом, АВ будет двигаться и само  собой,  и  под
действием А. Так как  движение производится и тем, что приводится в движение
другим, и неподвижным, а движется как то, что приводит в движение, так и то,
что  не  приводит,  то  движущее само  себя  необходимо должно  состоять  из
неподвижного, но  движущего и еще из движущегося,  но приводящего в движение
не в силу необходимости, а случайно. Пусть А будет движущее, но неподвижное,
В -- движущееся под действием А  и приводящее в движение Г, причем последнее
движется под действием В, но само ничего не движет (если даже движение будет
передаваться  Г  через  несколько [промежуточных  членов],  мы  положим, что
передается  через одного), а АВГ в целом движет само себя. Если я  отниму Г,
АВ будет двигать  само себя, причем А будет движущим, В -- движимым, Г же не
будет двигать само себя и  вообще не  будет двигаться.  Но ВГ также не будет
двигать само себя без А, так как В движет благодаря  тому, что  приводится в
движение другим, а не  какой-нибудь частью себя. Необходимо, таким  образом,
чтобы само  себя движущее заключало в себе,  во-первых,  двигатель, и притом
неподвижный, затем движимую часть, ничего в силу необходимости не приводящую
в движение,  причем  обе части или  взаимно  касаются друг друга,  или  одна
другой.  Итак,  если движущее непрерывно (ведь движущееся  по  необходимости
непрерывно),  то ясно, что  целое движет само  себя  не потому,  что  в  нем
заключается нечто такое, что способно двигать само себя, а движет  само себя
в целом, двигаясь и приводя в движение благодаря тому, что  в нем есть нечто
движущее  и движимое. Именно,  оно движет  не  как целое  и  движется не как
целое, а движет  в нем А, движется же только В; что же касается Г, то оно не
приводится в движение А, так как это невозможно.
     Возникает  следующий  вопрос: если отнять что-нибудь от А (предполагая,
что двигатель непрерывен  и  неподвижен)  или от движимой части  В, будет ли
остаток А двигать, а остаток В двигаться? Если это произойдет, [то это будет
означать],  что  АВ не есть [нечто]  первично движимое само  собой,  так как
после отнятия части от АВ остальная часть будет двигать себя. [Ответ состоит
в  следующем:] ничто не препятствует  тому,  чтобы или  обе  части или одна,
движимая, были  делимы  в возможности, в действительности же они неделимы, а
если будут разделены, уже не  будут иметь той же силы; следовательно,  ничто
не  препятствует, чтобы  [самодвижение]  первично  было  присуще  делимому в
возможности.
     Итак, из  всего этого явствует,  что  существует первичный  неподвижный
двигатель: так как  независимо  от того, заканчивается ли [ряд вещей, каждая
из которых  есть] движущееся,  и  притом движущееся другим,  непосредственно
первым неподвижным, или  же [он заканчивается] движущимся, которое само себя
приводит  в движение и останавливает, -- и в том и  в другом случае выходит,
что первично движущее для всех движущихся [предметов] неподвижно.

     ГЛАВА ШЕСТАЯ

     Так  как движение  должно  существовать всегда и  не  прекращаться,  то
необходимо существует нечто вечное, что движет,  как первое, будь оно единым
или в большем  числе, и должен  существовать  первый неподвижный  двигатель.
Будет ли каждый из неподвижных двигателей вечным -- это не имеет отношения к
нашему рассуждению, но что необходимо должно существовать  нечто, остающееся