овые классы 
находили удобным всеобщий мир, и даже сенат, с которым он обращался, соблюдая 
все внешние формы уважения, при всяком удобном случае осыпал его любезностями и 
почестями.

Но хотя все кругом было счастливым, из жизни ушла какая-то пикантность, 
поскольку безопасность явилась на смену авантюрам. В ранние времена каждый 
свободный грек имел случай испытать приключения; Филипп и Александр положили 
конец такому состоянию дел, и в эллинистическом мире только представители 
македонской династии пользовались анархической свободой. Греческий мир потерял 
свою молодость и стал либо циничным, либо религиозным. Надежда на воплощение 
идеалов в земных учреждениях увяла, а вместе с тем исчезло и рвение лучших 
людей. Небо для Сократа было местом, где он мог продолжать споры; для философов 
после Александра это было нечто отличное от их существования здесь на земле.

В Риме подобные изменения произошли позже и в менее болезненной форме. Рим не 
был покорен, как Греция, но, напротив, имел стимулы к успешному империализму. 
На протяжении периода гражданских войн именно римляне были ответственны за 
беспорядки. Греки не добились мира и порядка, подчинившись македонцам, тогда 
как и греки и римляне одинаково обеспечили себе и то и другое, подчинившись 
Августу. Август был римлянин, которому большинство римлян подчинялось охотно, 
по доброй воле, не только благодаря тому, что он оказался гораздо сильнее их; 
да и он постарался замаскировать милитаристский характер своего правления и 
базировать его на декретах сената. Преклонение, выражаемое сенатом, было, без 
сомнения, в большой мере неискренним, но вне класса сенаторов никто не 
чувствовал себя униженным.

Настроение римлян было подобно настроению некоего jeune homme range [213 - 
Образумившегося молодого человека. — Прим. ред.] во Франции XIX века — молодого 
человека, который после любовных приключений остепеняется и вступает в брак по 
расчету. Это состояние, хотя и удовлетворенное, не является творческим. Великие 
поэты эпохи Августа сложились в более беспокойные времена; Гораций бежал при 
Филиппах, и оба они — и Гораций и Вергилий — потеряли свои владения, которые 
были конфискованы в пользу солдат-победителей. Август во время устойчивости 
принялся, несколько неискренне, восстанавливать древнюю набожность и был 
поневоле довольно враждебен свободомыслию. Римский мир начал становиться 
стереотипным, и этот процесс продолжался и при последующих императорах.

Непосредственные преемники Августа дошли до ужасающей жестокости по отношению к 
сенаторам и к возможным соперникам в борьбе за власть. В известной мере 
извращения в государственном управлении того периода распространились и в 
провинциях, но в основном административная машина, созданная Августом, 
продолжала функционировать довольно хорошо.

Лучшие времена настали с восшествием на престол Трая-на в 98 году н.э. и 
продолжались до смерти Марка Аврелия в 180 году. В продолжение этого периода 
управление империей было настолько хорошим, насколько только может быть хорошим 
какое-либо деспотическое правление. Третье столетие, напротив, принесло 
ужасающие бедствия. Армия поняла свою силу: она возводила на престол и свергала 
императоров за наличную плату и за обещание жизни без военных походов, — и в 
связи с этим перестала быть эффективной боевой силой. Варвары с севера и 
востока делали набеги на римские земли и грабили их. Армия, занятая частным 
приобретательством и внутренними беспорядками в стране, была непригодна для 
обороны. Вся фискальная система рушилась, поскольку произошло огромное 
уменьшение источников дохода и в то же время большой рост государственных 
расходов на неуспешные войны и на подкуп армии. Кроме того, эпидемия 
значительно уменьшила население. Казалось, империя вот-вот рухнет.

Это было предотвращено двумя энергичными людьми — Диоклетианом (правил в 
286-305 годы н.э.) и Константином, чье неоспариваемое царствование длилось с 
312 по 337 год н.э. К тому времени империя была разделена на западную и 
восточную половины, соответствовавшие примерно разделению на греческий и 
латинский языки. При Константине столицей восточной половины была сделана 
Византия, которой он присвоил имя Константинополь. Диоклетиан на время подчинил 
армию, изменив ее характер; при нем и позже наиболее эффективные воинские части 
составлялись из варваров, главным образом германцев, которым были доступны все 
самые высокие командные посты. Это, безусловно, было опасным средством, и в 
начале V века оно принесло свои естественные плоды. Варвары решили, что им 
выгоднее сражаться за свои собственные интересы, чем за интересы римского 
хозяина. Тем не менее армия успешно выполняла свою роль на протяжении более 
столетия. Административные реформы Диоклетиана были также успешны некоторое 
время и так же гибельны в конечном счете. Римская система предоставляла местное 
самоуправление городам и разрешала их чиновникам собирать налоги, причем только 
общий размер налогов, которые должен был платить каждый город, устанавливался 
центральной властью. Эта система действовала довольно хорошо во времена 
изобилия, но в условиях, когда ресурсы империи были истощены, требуемые налоги 
превышали то, что можно было произвести без особых трудност