1.


Дао, которое может быть выражено словами, не есть постоянное дао. Имя, которое 
может быть названо, не есть постоянное имя. Безымянное есть начало неба и земли,
 обладающее именем – мать всех вещей.

Поэтому тот, кто свободен от страстей, видит чудесную тайну [дао], а кто имеет 
страсти, видит его только в конечной форме. Оба они одного и того же 
происхождения, но с разными названиями. Вместе они называются глубочайшими. 
[Переход] от одного глубочайшего к другому – дверь ко всему чудесному.




2.


Когда все в Поднебесной узнают, что прекрасное является прекрасным, появляется 
и безобразное. Когда все узнают, что доброе является добром, возникает и зло. 
Поэтому бытие и небытие порождают друг друга, трудное и лёгкое создают друг 
друга, длинное и короткое взаимно соотносятся, высокое и низкое взаимно 
определяются, звуки, сливаясь, приходят в гармонию, предыдущее и последующее 
следуют друг за другом. Поэтому совершенномудрый, совершая дела, предпочитает 
недеяние; осуществляя учение, не прибегает к словам; вызывая изменения вещей 
[он] не осуществляет их сам; создавая, не обладает [тем, что создано]; приводя 
в движение, не прилагает к этому усилий; успешно завершая [что-либо], не 
гордится. Поскольку он не гордится, его заслуги не могут быть отброшены.




3.


Если не почитать мудрецов, то в народе не будет ссор. Если не ценить редких 
предметов, то не будет воров среди народа. Если не показывать того, что может 
вызвать зависть, то не будут волноваться сердца народа. Поэтому, управляя 
[страной], совершенномудрый делает сердца [подданных] пустыми, а желудки – 
полными. [Его управление] ослабляет их волю и укрепляет их кости. Оно постоянно 
стремится к тому, чтобы у народа не было знаний и страстей, а имеющие знания не 
смели бы действовать.

Осуществление недеяния всегда приносит спокойствие.




4.


Дао пусто, но в применении неисчерпаемо. О глубочайшее! Оно кажется праотцем 
всех вещей.

Если притупить его проницательность, освободить его от хаотичности, умерить его 
блеск, уподобить его пылинке, то оно будет казаться ясно существующим. Я не 
знаю, чьё оно порождение, [я лишь знаю, что] оно предшествует небесному владыке.




5.


Небо и земля не обладают человеколюбием [1. Согласно Лао-Дзы, все социальные 
явления, поступки людей должны быть подчинены естественной необходимости. 
Поэтому он отвергал конфуцианское понятие жень – «человеколюбие», считая его 
чуждым сущностной природе человека, а требование его соблюдения – неоправданным 
вмешательством в жизнь общества.] и предоставляют всем существам возможность 
жить собственной жизнью [2. В оригинале содержатся два иероглифа «чу гоу», 
которые в одних комментариях трактуются как «трава» и «собака», а в других – 
«соломенная собака», которая по древнекитайскому обычаю используется при 
похоронах, после чего выбрасывается. В том и в другом случае «чу гоу» в данном 
контексте означает существа, в жизнь которых не вмешиваются ни небо, ни земля,