ду собой элементы опыта должны быть истолкованы в свете 
приведенного в единство и систематизированного опыта. Образец устанавливается 
этим последним. Истина зависит не столько от объекта, сколько от его 
способности войти в пространственно-временную схему. Структура реальности 
должна обладать способностью согласовываться с истиной. Признается, что 
пространственно-временная непрерывность имеет систематическую природу. Те 
наяйики, которые принимают прагматический критерий, вынуждены считать, что наши 
взгляды на реальность соотносятся с нашими целями. Познание объекта есть 
познание его значения для наших актуальных потребностей. В практической жизни 
мы интересуемся не сущностью объектов, а только их значением для нас. Сказать, 
что для всех людей камни тверды, а огонь жжет, значит сказать, что эти объекты 
имеют тот же смысл и для нас. Для наяйиков истина имеет смысл как практически 
оправдываемая согласованность, и под этот критерий подойдет множество иллюзий, 
вполне нормальных для всех индивидуумов и всего человечества. Этот критерий 
оказывается бесполезным также и в отношении прошедших и будущих событий. Хотя 
наши истины и относительны, они все-таки не все имеют одинаковую ценность. 
Высшая истина есть истина, которая удовлетворяет жизненную логическую 
потребность в понимании мира как целого. Абсолютным образцом истины является 
идеальный опыт, охватывающий природу реальности, как она есть, и включающий как 
конечные субъекты, так и их окружение. Но не в том смысле, что это зависит от 
количества людей, достигших этого образца, а в том, что если кто-либо доходит 
до логического его понимания, то он реализует его как истину. Истина не может 
быть установлена подсчетом голов395. Простой факт, что большинство людей стоит 
на плюралистической точке зрения, доказывает только, что это понятие имеет 
практическое значение, и ничего больше. Вопрос об истине и лжи не может 
решаться путем плебисцита. Если у большинства вдруг разольется желчь, природа 
истины от этого не изменится. Истина открывается тем, кто измерил глубины опыта.
 Наяйики признают высшее значение аршаджняны, или мудрости пророков. Они 
предлагают нам оценивать наш опыт по достижениям людей, лучше нас проникнувших 
в природу реальности. Истина, как добро и красота, является достижением 
индивидуального ума, и, в другом смысле, она представляет собой раскрытие 
человеческому уму мира еще неосуществимого, но ожидающего осуществления в более 
полном опыте и посредством его. Мы не столько создаем истину, сколько находим 
ее. И все же наяйики снова скатываются на точку зрения психологистов, которые 
считают, что душа и материя являются условиями осуществления познания. 
Соотнесенность знания с нашими целями не подтверждает признаваемого ньяйей 
абсолютного разделения между субъектом и объектом. Она предполагает веру в 
потребности нашей природы и в возможность их удовлетворения. То обстоятельство, 
что природа реальности соответствует человеческим потребностям, показывает 
существенное взаимоотношение двух аспектов реальности, взаимоотношение мысли и 
ее окружения. Обнаруживающийся плюрализм и взаимоотношение вещей являются 
только кажущимися. Концепция множественности реальностей, внешне отнесенных 
друг к другу, должна уступить место идее существенного единства мира, 

В соответствии с подразумеваемым признанием инструментального и относительного 
характера всякой мысли наяйики должны признать и относительную природу идеала 
самой истины. Логическая истина, которая есть реальность, понимаемая как 
система взаимоотнесенных я и объектов, сама соотнесена с логическим интересом, 
хотя этот взгляд гораздо более удовлетворителен, чем взгляд, расматривающий 
вселенную как множество независимых друг от друга реальностей. Истина есть 
реальность, рассматриваемая с ее идеальной стороны, то есть как умопостигаемая 
система. Наши суждения и выводы имеют целью охват целого. Их место в системе 
знания определяется в соответствии со степенью успеха и неуспеха в этих 
попытках. Всякая логическая истина относительна в том смысле, что всякое 
индивидуальное есть фрагмент реальности, имеющий отношение к другому, 
вырванному из контекста фрагменту, и, таким образом, невозможно, занимая 
логическую точку зрения, уловить реальность в себе. Наша мысль вынуждена 
различать и выбирать, и мы принуждены пользоваться прагматическим критерием. 
Самая широкая мысль вынуждена оставлять в стороне вопрос о своем собственном 
существовании, которое в действительности она должна в себя включать. Всякое 
знание есть абстракция от реального. Оно есть идеальная реконструкция 
абсолютного396. 

Анализ ньяйей восприятия и ее взгляд на сварупасанбандху поддерживает учение о 
присутствии в познании реальности. Различение неопределенного и определенного 
восприятия приводит к признанию соотнесенности нашего познания с нашими 
интересами. На некоторых стадиях развития знания мы имеем только более или 
менее неопределенное знакомство с реальностью, а на других – более определенное 
постижение ее сложности. Принятие прагматического критерия практической 
полезности укрепляет взгляд, что наше знание соотносится с нашими ограниченными 
точками зрения. Если концепция реальности как состоящей из двух различных сфер 
может быть вполне законной и полезной для целей психологии, то она должна быть 
превзойдена, когда мы становимся на логическую точку зрения. Как мы уже 
показали, ньяя понимает, что ее концепция истины – это только пригодная для 
логики концепция связности. Естественным заключением из всей этой доктрины 
относительности является вывод, что даже этот логический идеал сложного космоса 
с соотнесенными друг с другом отдельными его членами не может рассматриваться 
как абсолютный. Ньяя предпочитала не ставить перед собой эту важнейшую проблему.
 Но ее теория познания, если ее последовательно проводить, явно ведет к 
признанию, что различие между субъектом и объектом возникает в факте познания, 
или опыта, который один является абсолютным или последним фактом, дальше 
которого мы не можем идти. 

XXI. МИР ПРИРОДЫ
Ньяя принимает метафизику вайшешики и рассматривает мир природы как состоящий 
из вечных, н