что заключение в этих модусах относится всегда к частным объектам и 
различия между общим и частным не возникает. Это различие только относительное, 
так как то, что является общим в отношении к более ограниченному классу, 
является частным по отношению к более общему. Меньший термин в силлогизме ньяйи 
всегда есть индивидуальный объект или класс и, таким образом, является общим, а 
не частным. Заключение о "некоторых" случаях не дает нам определенных указаний 
об индивидуальных случаях. Модус Celarent легко получается из модуса Barbara. 
Аристотель признавал, что все его модусы могут быть сведены к первым двум 
модусам первой фигуры, а эти два взаимозаменимы, если мы знаем, что все 
суждения соотносительны (утвердительное предполагает отрицательное и наоборот). 


Анализ процесса умозаключения очень сходен с силлогистическим анализом 
Аристотеля. Даже пятичленная форма силлогизма имеет только три термина, а 
трехчленный силлогизм имеет три суждения, которые соответствуют заключению, 
меньшей и большей посылкам Аристотеля. Имеются попытки объяснить это 
поразительное сходство теорией взаимного влияния. Д-р Видьябхушан говорит: 

"Нет ничего невозможного в том, что знание логики Аристотеля проникло в Таксилу 
через Александрию, Сирию и другие страны. Я склонен думать, что учение о 
силлогизме развилось не из учения индийской логики о выводе, но что индийский 
логик обязан идеей силлогизма влиянию Аристотеля"205.

Всякие ученые профессора полагают, что искусство силлогизма "заимствовано", 
тогда как учение о выводе – местного происхождения. Профессор Кейс пишет: 

"В логическом учении на его ранних стадиях нет основания подозревать греческое 
происхождение силлогизма: силлогизм Гаутамы, как и Канады, очевидно, местного 
происхождения, но в слаборазвитой форме. Только у Дигнаги вместо умозаключения 
по аналогии появляется полное учение о неизменном сосуществовании как основе 
вывода; и не будет безрассудным высказать предположение, что в этом случае 
могло действовать греческое влияние"206.

Он подкрепляет это предположение ссылкой на то, что Арьядэва, живший почти на 
два столетия раньше Дигнаги, знал греческую астрологию. Это обстоятельство, как 
и признаваемое влияние Аристотеля на индийскую теорию драмы, имеющуюся в 
"Бхарата шастре", делает вероятным существование какого-то культурного общения 
между Индией и Грецией. Иногда говорят, что, наоборот, на Аристотеля повлияла 
индийская теория, которую сообщил ему Александр Македонский, имевший, как 
говорят, беседы с логиками Индии. Существует очень мало положительных указаний 
на прямое влияние, и если мы вспомним, что силлогистические типы умозаключений 
встречаются даже в доаристотелевских трудах индуистских и буддистских 
мыслителей207, то теория "заимствования" из Греции становится маловероятной. 
Можно повторить слова Макса Мюллера, что 

"мы должны также и здесь допустить существование непреднамеренного совпадения в 
значительно большей степени, чем склонны были это делать наши предшественники. 
Мы никогда не должны забывать, что то, что оказалось возможным в одной стране, 
возможно также и в другой"208.

Этот взгляд еще более укрепится, если мы примем во внимание существенные 
различия между греческим и индийским силлогизмами. В анализе умозаключения в 
греческой логике весьма мало что соответствует примеру, который индуистские 
мыслители рассматривали как необходимый элемент при установлении всеобщей связи.
 Не трудно понять, что основанием вывода является общая связь, ибо пример 
представляет собой соответствующее воплощение этой связи. 
IX. ИНДУКЦИЯ
Вывод претендует на то, чтобы выражать истину о реальности, и это притязание не 
может иметь под собой почвы, если две посылки не являются истинными. Меньшая 
посылка есть результат восприятия, а большая приводит нас к проблеме индукции. 

Как мы получаем большие посылки? Наяйик дает нам различные ответы на этот 
вопрос. Он говорит о перечислении, интуиции и непрямом доказательстве. 
Силлогизм имеет в виду пример наряду с общим правилом. Но пример может быть 
достаточным для иллюстрации правила, но не может сам по себе установить 
всеобщую связь. Вполне возможно неизменное существование дыма с огнем в 
кухонном очаге или на жертвеннике, но из этих примеров мы еще не можем вывести 
заключение "огонь на холме" только потому, что мы увидели на холме дым, если мы 
не установим неизменного сосуществования всех случаев дыма со всеми случаями 
огня. Если мы наблюдаем дым и огонь в большом количестве случаев, дело обстоит 
уже лучше. Бхуйо даршана, или частота опыта, не имеющая какого-либо исключения 
(авьябхичарита сахачарья) помогает нам формулировать общее правило. 
Недостаточно еще, если мы наблюдаем дым везде, где есть огонь; мы должны также 
обратить внимание и на то, что дыма не бывает там, где нет огня. Необходимы как 
совпадение в присутствии, так и совпадение в отсутствии209. Если непрерывное 
совпадение (ниятасахачарья) подкрепляется отсутствием исключений 
(авинабхаварупасатбандха), мы имеем безусловное сосуществование, которое 
исключает упадхи, или случайные условия210. Дым не всегда бывает там, где есть 
огонь. Раскаленный железный шар не дает дыма. Только огонь, поддерживаемый 
сырым топливом, горите дымом. Связь огня с дымом, таким образом, обусловлена, 
тогда как связь дыма с огнем является безусловной. Общее суждение: "все случаи 
огня суть случаи дыма" – неприемлемо, тогда как суждение "