торы, и тем самым 
мы стремимся улучшить присущую нам по природе способность оценки всего 
прекрасного. По вопросам религиозной истины мы должны со вниманием и уважением 
выслушивать то, что провозгласили великие религиозные гении, которые верой и 
благочестием достигли своего высокого положения. Нет никакой пользы в 
противопоставлении мнения науки религиозным взглядам. 

"Не следует даже приводить рассуждения по вопросу, который известен из 
религиозной традиции, потому что рассуждения, не основанные на традициях, 
опираются только на умозрение людей (утпрекша) и являются несостоятельными, так 
как подобные умозрения бывают необузданными"281.

Если мы зависим от мышления, то должны подвергать сомнению весь мир, наше бытие,
 наше будущее и закончить нашу жизнь в сомнении. Но так как мы должны либо 
реагировать на окружающую нас среду, либо оказаться уничтоженными ею, то сила 
жизни, имеющаяся внутри нас, непреодолимо влечет нас к вере. Существуют такие 
душевные импульсы, которые не исчезают, несмотря ни на какие веления логики. 
Никто не может жить, пользуясь только отрицанием. Философская деятельность 
Шанкары направлена на разрушение наших иллюзий, касающихся систематической 
философии, и на доказательство, что логика сама по себе ведет к скептицизму. Мы 
допускаем, что весь мир – рационален и справедлив. Мы верим в целостность мира, 
не требуя какого-либо знакомства с его имеющими важное значение деталями. Это 
мы называем предположением, поскольку мы не можем надеяться на открытие вечного 
миропорядка, лежащего в основе видимого беспорядка. Признавая реальность 
божественного ума, Ишвару, наша жизнь выигрывает в отношении своего богатства и 
безопасности282. Кроме того, истина283 должна быть тождественной284, 
непротиворечивой285 и общепризнанной, – но результаты рассуждения не 
рассматриваются в таком плане. 

"Веды как источник познания вечны, их предмет всегда имеется налицо; полное 
познание, полученное из вед, не может быть устранено всеми умозрениями прошлого,
 настоящего и будущего".

Даже простое суждение представляет собой некоторый формальный процесс. Выводы, 
получаемые в результате суждения, зависят от предпосылок, из которых оно 
исходит. Шанкара настойчиво указывает, что религиозный опыт в той форме, в 
какой он запечатлен в священных книгах, должен быть основой размышлений по 
вопросу о философии религии. Под таркой Шанкара подразумевает разум, который не 
подвергался ограничению вследствие уроков истории. Подобного рода 
индивидуалистическое мышление не может вести к установлению истины по причине 
бесконечного многообразия способности ума к восприятию286. Шрути включает в 
себя истины души, удовлетворяющие духовным инстинктам значительной части 
человечества. Она содержит в себе традиционные убеждения человечества, которые 
воплощают не столько мышление, сколько жизнь духа, и для тех из нас, кто не 
принимает участия в жизни духа, эти переживания имеют огромную ценность287. 

Шанкара признает необходимость разума как критерия, определяющего ценность 
воззрений священных книг. Везде, где только имелась хоть какая-нибудь 
возможность, Шанкара стремится подкрепить священное писание рациональными 
аргументами288. Шанкара пользуется размышлением (тарка) как вспомогательным 
средством по отношению к интуиции (анубхава)289. Для Шанкары разум представляет 
собой средство критики, используемое против необоснованных предположений, и 
вместе с тем он является творческим принципом, который избирает факты истины и 
придает им особое значение290. 

"Даже те, кто лишен способности суждения, не следуют какой-либо традиции без 
особого основания"291.

Анубхава есть жизненный духовный опыт, который может быть передан только 
посредством языка воображения, и шрути представляет собой выражение на письме 
этого опыта. Без опыта как основы догма шрути является просто звуком без 
всякого смысла292. Тексты, содержащие осуждение или восхваление (артхавада) и 
не имеющие никакого самостоятельного значения, усиливают силу предписаний шрути 
(видхивакья). Они не стоят выше восприятия. Тексты, описывающие природу 
реальности, авторитетны293. Конечно, шрути должны соответствовать опыту и не 
могут его отвергать. Вачаспати говорит: "Тысяча древних писаний не могут 
превратить горшок в ткань"294. Так что и в религиозных беседах догмы священного 
писания должны соответствовать интуитивным фактам. Наивысшим свидетельством 
служит восприятие, безразлично – является ли оно рациональным или чувственным, 
которое мы можем переживать в опыте в соответствии с некоторыми условиями. 
Авторитетность шрути вытекает из того факта, что они служат лишь выражением 
опыта; и поскольку опыт имеет характер самоутверждения, веды, как отмечается в 
традиции, являются сами по себе своим собственным доказательством, не требующим 
никакой поддержки со стороны чего бы то ни было295. Таким образом, веды 
содержат в себе истины, которые человек мог бы открыть, упражняя свои 
собственные способности, хотя – ив этом состоит наше преимущество – эти истины 
даны нам как откровение, поскольку не все люди обладают мужеством, имеют время 
и необходимые условия для проявления подобного рода инициативы. 

XXIII. ВЫСШАЯ МУДРОСТЬ И НИЗШЕЕ ПОЗНАНИЕ
Пара-видья – это абсолютная истина. Ее содержание составляет единство Атмана и 
его единственной реальности. Если мы попытаемся с помощью логических средств 
описать первичную реальность, то мы по необходимости должны будем пользоваться 
мифологией и символикой. Веды дают нам наивысшее логическое приближение к 
истине. Эмпирическая истина, или апара-видья, не является абсолютно 
неправильной. Это истина, которая рассматривается с точки зрения эмпирического 
сознания296. Мир в пространстве, времени и причинных отношениях не имеет границ,
 а эти границы зависят от степени нашего понимания. Это обусловливается 
ограниченностью нашего знания, и в той степени, в какой это знание ограниченно, 
понимание его объектов абстрактно. Высшие, монистические, и низшие, 
плюралистические, теории не могут быть истинными в одном и т