я абсолютно реальными, ибо, по 
словам Шанкары, в то время как "мир сновидений пропадает ежедневно, мир, 
который мы видим в состоянии бодрствования, пропадает только в исключительных 
обстоятельствах". Находясь во сне без сновидений, наше эмпирическое сознание 
прекращает свою деятельность. Некоторые индийские мыслители считают, что в этом 
состоянии мы имеем дело с безобъективным сознанием. Во всяком случае, ясно, что 
сон без сновидений не является полным небытием или ничем, ибо подобное 
предположение противоречит позднейшим воспоминаниям о счастливом покое сна. Мы 
не можем не признать, что я продолжает свое существование, несмотря на 
отсутствие у него всяких переживаний. Поскольку сон является крепким, объект не 
ощущается и не может ощущаться. Чистое я, по-видимому, не затрагивается 
обрывками идей, которые появляются и исчезают под влиянием индивидуальных 
настроений. "То, что не разнится и не изменяется внутри вещей, которые сами 
изменяются, является отличным от них"10. Оставаясь неизменным и одинаковым на 
протяжении всех изменений, я отличается от них всех. Изменяются условия, но не 
я. "В веренице бесконечных месяцев, лет, прошедших и грядущих малых и больших 
круговоротов лишь это самосветящееся сознание никогда не рождается и не 
умирает"11. Необусловленная реальность, где исчезают время и пространство 
вместе со всеми их объектами, воспринимается как нечто реальное. Я – это 
бесстрастный зритель целой драмы идей, обусловленных сменяющимися состояниями 
бодрствования, сна со сновидениями и сна без сновидений. Мы убеждаемся, что 
кроме радости и горя, добродетели и порока, добра и зла, в нас имеется еще 
нечто. Я 

"никогда не умирает и никогда не рождается. Нерожденное, нетленное, вечное, оно 
не уничтожается вместе с разрушением тела. Если убийца думает, что он способен 
умертвить, или если убитый думает, что он умерщвлен, то оба они не знают истины,
 ибо я не может ни умерщвлять, ни быть умерщвленным"12. 

В дополнение ко всегда тождественному самому себе я мы имеем также эмпирическое 
множество объектов. Первое постоянно, неизменно, последние непостоянны и всегда 
меняются. Независимое от всех объектов, первое абсолютно; последние изменяются 
под влиянием настроения. 

Как следует объяснять мир? Эмпирическое множество ограничено пространством, 
временем и причинностью. Если я – это единое, всеобщее, неизменное, то в мире 
мы встречаем множество частностей с противоположными свойствами. Мы можем лишь 
называть это не-я, объект субъекта. Во всяком случае, оно не является 
действительностью. Время, пространство, причина – эти основные категории мира 
опыта – внутренне противоречивы. Они – лишь относительные понятия, зависящие от 
своих составных частей. Они не обладают реальным существованием. Однако они не 
являются несуществующими. Мир существует, мы действуем в нем и благодаря ему. 
Мы не знаем и не можем знать причину этого мира. Именно потому, что 
существование мира необъяснимо, он обозначается словом "майя". Спрашивать, 
каково отношение между абсолютным я и эмпирическим потоком, как и почему они 
оба существуют, значит предполагать, что все имеет свое объяснение. Говорить, 
что бесконечное становится конечным или проявляется как конечное, с этой точки 
зрения значит утверждать бессмыслицу. Ограниченное не может выражать и 
обнаруживать неограниченное. Как только неограниченное проявляет себя в 
ограниченном, оно само становится ограниченным. Утверждать, что абсолютное 
вырождается или впадает в эмпирическое, – это значит оспаривать его абсолютный 
характер. Совершенное бытие не обладает недостатками. Никакой мрак не может 
пребывать в совершенном свете. Мы не можем допустить, что высшее, являющееся 
неизменным, вследствие изменения стало ограниченным. Подвергаться изменениям – 
это желать недостатка или чувствовать его, что доказывает отсутствие 
совершенства. Абсолютное никогда не может стать объектом познания, ибо то, что 
известно, является конечным и относительным. Наш ограниченный разум не в 
состоянии выйти за пределы времени, пространства и причины; мы также не можем 
объяснить и эти последние, так как любая попытка дать им объяснение 
предполагает их наличие. Мы не можем познать абсолютное я при помощи мысли, 
которая сама является частью относительного мира. Наш относительный опыт – это 
сон наяву. Наука и логика являются его частями, а также и его результатами. Эту 
неудачу метафизики не следует ни оплакивать, ни осмеивать, ни хвалить, ни 
порицать – ее надо понять. С трогательным смирением, порожденным силой 
интеллекта, Платон и Нагарджуна, Кант и Шанкара заявляют, что наша мысль имеет 
дело с относительным и не должна заниматься абсолютным. 

Хотя абсолютное бытие логическим путем непознаваемо, оно все же постигается 
каждым, кто стремится познать истину как реальность, в которой мы живем, 
движемся и имеем бытие. Только через него можно познать еще что-нибудь. 
Абсолютное бытие – вечный свидетель всякого познания. Не-дуалист утверждает, 
что его теория основывается на логике фактов. Я есть сокровенная и глубочайшая 
реальность, ощущаемая всеми, поскольку это – я всех вещей, как известных, так и 
неизвестных, и нет никого, кто был бы способен это познать, кроме самого я. Оно 
является истинным и вечным, и помимо него ничего нет. Что касается эмпирических 
частностей, которые также существуют, то не-дуалист утверждает: да, они 
существуют и являются частицами этого я. Причин мы не знаем и знать не можем. 
Все это противоречиво, но это действительное противоречие. Такова философская 
позиция адвайты, или недуализма, которую отстаивали Гаудапада и Шанкара. 

Имеются и такие сторон