ают инвалида, или старика, или мертвое 
тело и сразу же говорят: жизнь опровергнута". В конечном счете ценность жизни, 
нам кажется, возрастает с ее эфемерностью. Если красота юности и достоинство 
старости преходящи, то преходящи и муки рождения и агония смерти. В буддизме 
есть тенденция делать темное черным и серое темным. Его поле зрения 
принципиально ограничено всем, что в жизни сурово, горько и мучительно. 

Но буддизм может заявить в оправдание позиции Будды, что всякая религия 
преувеличивает страдания жизни, потому что цель религии – освобождение от греха 
и страдания. Если бы мир был счастлив, не было бы нужды в религии. Как можем мы 
спастись от этого мира смерти? – спрашивают упанишады. Будда задает этот вопрос 
с новой силой. Брахман Начикетас спрашивает смерть, Яму, в Катха-упанишаде: 

"Оставь себе свои дома, оставь танцы и пение для себя самой. Будем ли мы 
счастливы от всего этого, если мы видим тебя?"40 

Буддист спрашивает: 

"Как можно смеяться, как можно радоваться, если мир охвачен вечным пожаром? 
Почему вы не ищете света, вы, окруженные тьмой? Это тело изношено, оно полно 
болезней и тленно; эта груда гнили распадется на куски. Жизнь поистине 
оканчивается смертью"41. 

Если придерживаться пессимизма значит думать, что жить на земле не стоит, если 
только жизнь не будет жизнью в чистоте и отрешенности, тогда буддизм – 
пессимистическая философия. Если быть пессимистом значит думать, что лучше 
освободиться от земной жизни, ибо после нее наступит блаженство, тогда буддизм 
– это пессимизм. Но это не есть настоящий пессимизм. Система является 
пессимистической, если она тушит всякую надежду и заявляет: "Жить на земле 
мучительно, а после земной жизни нет никакого блаженства". Некоторые 
направления буддизма так и заявляют, и их справедливо называют 
пессимистическими. Но поскольку речь идет о раннем учении Будды, дело обстоит 
иначе. Правда, оно признает, что жизнь – бесконечная смена мучений, но оно 
верит в освобождающую силу нравственного воспитания и в способность 
человеческой природы к усовершенствованию. Далее, хотя страдания сотворенных 
существ и довлеют над умом Будды, они, по-видимому, не могут считаться 
бесцельными. В них чувствуется желание принудить нас к великому усилию, с тем 
чтобы мы отказались от всякого желания. Каждому человеку приходится нести свою 
собственную ношу, каждое сердце знает свое горе, и, тем не менее, благодаря 
этому растет все благое, и движение вперед приводит к совершенству. Мир со 
всеми его страданиями кажется приспособленным для роста блага. Будда не 
проповедует простую бессмысленность жизни и не требует примирения с неминуемой 
гибелью. Его учение – это не учение отчаяния. Он требует от нас, чтобы мы 
восстали против зла и достигли в жизни более высокого состояния, состояния 
архата. 

VIII. ПРИЧИНЫ СТРАДАНИЯ
Отвечая на второй вопрос, о причинах страдания, буддизм прибегает к 
психологическому анализу и метафизическим умозрениям. 

"И вот благородная истина о причине страдания. Поистине эта причина – страстная 
жажда, вызывающая обновление становлении, сопровождаемая чувственными 
удовольствиями и ищущая удовлетворения то здесь, то там; это – стремление к 
удовлетворению чувств, стремление к благосостоянию"42. 

Упанишады уже указывали причину страдания. Для них вечное – блаженство, а 
преходящее – мучительно. Yo vai bhuma tad amrtam anyad artam. Вечное неизменное 
– это истина, свобода и счастье, но мир рождения, старости и смерти подвержен 
страданию. Реального не найти в не-я, которое подвержено порождению и гибели. 
Но есть сфера, где они не имеют власти. Скорбь существует потому, что все вещи 
преходящи. Они исчезают, коль скоро они появляются. Закон причинности 
обусловливает все бытие, которое находится в состоянии постоянного становления, 
возникновения и исчезновения. 

"Три вещи, о царь, ты не можешь найти в мире. Того, что – будь оно сознательным 
или бессознательным – не подчинено упадку и смерти, – этого ты не найдешь. 
Такого качества чего-либо (органического или неорганического), которое не было 
бы непостоянным, этого ты не найдешь. И в самом высшем смысле нет такой вещи, 
которая обладала бы бытием"43. 

"А что преходяще, о монахи, мучительно ли оно или приятно?" "Мучительно, 
учитель"44. 

Печаль и преходящесть – одно и тоже. Желания причиняют страдания, поскольку мы 
желаем того, что непостоянно, изменчиво и подвержено гибели. Именно 
непостоянство предмета желания вызывает разочарование и сожаление. Все 
удовольствия – преходящи. Основное положение буддистской системы, состоящее в 
том, что жизнь – это печаль, догматически воспринято из упанишад. 

Будда утверждает, что нет ничего постоянного и что, если только постоянное 
заслуживает быть названным я, или Атманом, тогда ничто на земле не я. Всё – 
анатта, не-я. "Всё непостоянно; тело, ощущение, восприятие, санскары и сознание 
– все это печаль. Все это не-я. Ничто из них не действительно. Это только 
видимости, лишенные сущности или реальности. То, что мы рассматриваем как я, – 
это последовательность пустых видимостей, слишком незначительных, чтобы из-за 
них вести борьбу. Если люди ссорятся из-за них, то это происходит по причине 
неведения. 

"От чего существующего появляются дряхлость и смерть, от чего они зависят? Как 
только происходит рожд