ным или проявляется как конечное, с этой точки 
зрения значит утверждать бессмыслицу. Ограниченное не может выражать и 
обнаруживать неограниченное. Как только неограниченное проявляет себя в 
ограниченном, оно само становится ограниченным. Утверждать, что абсолютное 
вырождается или впадает в эмпирическое, – это значит оспаривать его абсолютный 
характер. Совершенное бытие не обладает недостатками. Никакой мрак не может 
пребывать в совершенном свете. Мы не можем допустить, что высшее, являющееся 
неизменным, вследствие изменения стало ограниченным. Подвергаться изменениям – 
это желать недостатка или чувствовать его, что доказывает отсутствие 
совершенства. Абсолютное никогда не может стать объектом познания, ибо то, что 
известно, является конечным и относительным. Наш ограниченный разум не в 
состоянии выйти за пределы времени, пространства и причины; мы также не можем 
объяснить и эти последние, так как любая попытка дать им объяснение 
предполагает их наличие. Мы не можем познать абсолютное я при помощи мысли, 
которая сама является частью относительного мира. Наш относительный опыт – это 
сон наяву. Наука и логика являются его частями, а также и его результатами. Эту 
неудачу метафизики не следует ни оплакивать, ни осмеивать, ни хвалить, ни 
порицать – ее надо понять. С трогательным смирением, порожденным силой 
интеллекта, Платон и Нагарджуна, Кант и Шанкара заявляют, что наша мысль имеет 
дело с относительным и не должна заниматься абсолютным. 

Хотя абсолютное бытие логическим путем непознаваемо, оно все же постигается 
каждым, кто стремится познать истину как реальность, в которой мы живем, 
движемся и имеем бытие. Только через него можно познать еще что-нибудь. 
Абсолютное бытие – вечный свидетель всякого познания. Не-дуалист утверждает, 
что его теория основывается на логике фактов. Я есть сокровенная и глубочайшая 
реальность, ощущаемая всеми, поскольку это – я всех вещей, как известных, так и 
неизвестных, и нет никого, кто был бы способен это познать, кроме самого я. Оно 
является истинным и вечным, и помимо него ничего нет. Что касается эмпирических 
частностей, которые также существуют, то не-дуалист утверждает: да, они 
существуют и являются частицами этого я. Причин мы не знаем и знать не можем. 
Все это противоречиво, но это действительное противоречие. Такова философская 
позиция адвайты, или недуализма, которую отстаивали Гаудапада и Шанкара. 

Имеются и такие сторонники адвайты, которые не удовлетворены этим взглядом и 
чувствуют, что бесполезно прикрывать наше затруднение с помощью термина "майя". 
Они пытаются дать более позитивное объяснение соотношения между совершенным 
бытием, абсолютно лишенной какой-либо отрицательности неизменной реальностью, 
ощущаемой в глубинах опыта, и миром изменения и становления. Чтобы сохранить 
совершенство единой реальности, мы должны сказать, что мир становления не 
обусловливается прибавлением какого-либо элемента извне, поскольку вне ничего 
не существует, а может быть лишь результатом уменьшения. Чтобы объяснить 
изменение, допускают нечто отрицательное, вроде небытия у Платона или материи у 
Аристотеля. Через развитие этого отрицательного начала неизменное, по-видимому, 
развертывается в изменяющееся множество. Лучи струятся из солнца, которое, тем 
не менее, их не содержит. Майя – это наименование отрицательного начала, 
посредством бесконечного волнения и непрестанного беспокойства дающего толчок 
всеобщему становлению. Течение вселенной обусловлено очевидной деградацией 
неизменного. Реальное представляет все то, что есть положительного в процессе 
становления. Предметы этого мира всегда стремятся восстановить свою реальность, 
восполнить недостающее им, избавиться от своего отдельного бытия и 
индивидуальности. Однако в этом им препятствует их внутренняя пустота, 
отрицательное начало – майя, возникающая вследствие промежутка между тем, чем 
предметы являются, и тем, чем они должны стать. Если мы избавимся от майи, 
подавим склонность к дуализму, уничтожим этот промежуток, заполним недостающее 
и дадим ослабеть беспокойству, то пространство, время и изменение снова 
возвращаются в чистое бытие. Пока существует первоначальная недостаточность 
майи, предметы обречены пребывать в мире времени, пространства и причины. Майя 
не является созданием человеческого ума. Она предшествует нашему интеллекту и 
от него не зависит. Майя поистине создатель предметов и умов, необъятная 
потенция всего мира. Иногда ее называют пракрити. Чередования рождения и гибели,
 вечно повторяющиеся космические эволюции – все это символизирует тот 
существенный недостаток, который имеется в мире. Мир становления – это 
прерывание бытия, а майя – отражение реальности. Мировой процесс – это не 
столько перемещение неизменного бытия, сколько нарушение обычного его порядка. 
И все же мир майи не может существовать отдельно от чистого бытия. Движение 
невозможно, если отсутствует неизменность, ибо движение есть лишь деградация 
неизменного. Истина всеобщей изменчивости заключается в неподвижном бытии. 

Как становление представляет собой отпадание от бытия, так и авидья, или 
незнание, является отпаданием от видьи, или знания. Чтобы познать истину, 
постичь реальность, мы должны избавиться от авидьи и ее интеллектуальных форм, 
которые все ломаются, как только мы пытаемся втиснуть в них реальность. Это не 
является оправданием лености мысли. Согласно этому взгляду, философия в 
качестве логики убеждает нас отказаться от применения интеллектуальных понятий, 
которые соотносительны с нашими практическими нуждами и миром становления. 
Философия говорит нам, что, поскольку мы связаны интеллектом и погружены в мир 
множества, все наши усилия возвратиться к простоте единого будут тщетными. Если 
мы спросим разум, почему имеются авидья или майя, осуществляющие отпадение от 
видьи или от бытия, то не получим ответа. Философия в качестве логики выполняет 
здесь отрицательную функцию, вскрывая недостаточность всех интеллектуальных 
категорий, указывая, каким образом объекты мира соотносительны уму, который 
мыслит их, и не обладают