древних учениях и древней философии. Большинство этих сочинений имели характер 
поэтических произведений и окрашивались в тот или иной цвет, согласно 
воображению поэта. Вскоре затем под руководством ученых наставников 
образовались школы, поощрявшие развитие мысли; последователи этих школ оставили 
нам целый ряд философских сочинений. Таким образом возникли Упанишады, это 
удивительное собрание древних санскритских сочинений, которые содержат в себе 
местами самые возвышенные философские идеи и такую премудрость, на какую 
когда-либо был способен человеческий ум. Кто добыл ключ к уразумению основных 
учений, изложенных нами в этой главе, тот может найти в Упанишадах обработку 
этих учений и пояснения примерами, что послужит для него источником величайших 
наслаждений и подготовит его ум к восприятию самых возвышенных идей. Смелость и 
отвага, с какими некоторые из этих древних мыслителей развивают идею вплоть до 
ее логического заключения, покажется откровением для ума, тренированного в 
осторожных, осмотрительных методах многих западных философов. Окруженные со 
всех сторон религиями и людьми, приверженными к правоверности и догматизму, 
сочинители Упанишад не колебались рассуждать вне установленной линии мысли, 
даже в том случае, когда, развивая философскую идею, приходилось отбросить 
прочь все догматы господствующей религии. И достойно удивления, что Индия 
всегда была почти совершенно свободна от религиозных гонений и преследований; 
даже могущественное духовенство никогда не было в состоянии преодолеть 
врожденную склонность индуса к свободному высказыванию своих философских идей, 
к ничем не стесненному развитию своей духовной мощи. 
   Как мы увидим впоследствии, несогласия между философскими школами возникали 
главным образом на почве толкования процесса и способов, каким образом "Единый 
становится Многими", т.е. на почве вопросов о происхождении, природе, 
назначении души и ее отношении к Единому. Интересно, не упуская из виду 
"основных начал", проследить мысль индусов в этой области во всех ее поворотах 
и извилинах, проследить все ее окольные пути и тропинки; попутно мы усвоим не 
одну ценную истину. 
   Но прежде чем закончить это чтение, следует еще обратить ваше внимание на 
тот факт, что ни одна из главных философских школ не считала необходимым 
"доказывать" существование души. Признавалось, что на этот вопрос собственное 
сознание каждого индивидуума дало вполне определенный ответ, и все попытки 
доказывать существование души считались неразумными. Ум индуса никогда не 
подвергал сомнению существование души. Буддисты, правда, пытались доказать, что 
душа не есть истинная сущность, но это была лишь просто метафизическая тонкость.
 
   Опять же, и вопрос о перевоплощении или о повторной рождаемости души всегда 
принимался индийскими мыслителями как самоочевидный факт. Они придерживались 
того взгляда, что проблески воспоминаний, присущие каждому человеку, и отрывки 
"памяти о прошедшей жизни", которые гнездятся в сознании почти всех, без 
исключения, индусов, выводят этот предмет из области философского умозрения. 
Для ума индуса перевоплощение, или метемпсихоз, представляется столь же 
неизбежным фактом жизни и столь же естественным, как рождение и смерть; в нем 
он никогда не сомневается и обращается лишь к рассмотрению проблемы: "Почему" и 
"Как". Индийские религии в течение ста столетий признавали перевоплощение; 
индийская философия в течение пятидесяти столетий включила это понятие в число 
проверенных фактов жизни. Оно рассматривалось как составная часть мировых 
феноменов, как нечто, входящее в состав законов природы и подлежащее изучению 
скорее наряду с этими последними, чем в связи с Основными Началами. Для 
западного ума это кажется странным, но для сознания индуса дело представляется 
в ином освещении. Ни одна индийская религия, и ни одна система философии не 
игнорирует или не отрицает перевоплощение, независимо от того, как бы она ни 
отрицала самую нашу мысль. 
   Сущность внутренних учений всегда заключалась в признании Реальности и 
существования единого мирового духовного начала, из которого всякая жизнь, 
бытие и все прочее проявляется путем эманации, отражения или каким-нибудь иным 
образом; причем эти проявления имели единственное реальное бытие в едином 
источнике. Мы просим читателя всегда помнить этот основной принцип внутренних 
учений, так как без него вы рискуете заблудиться в лабиринте индийской 
философии, между тем как с ним вы всегда будете обладать светом, озаряющим путь 
познания. 
   Хотя с самого же начала и возникли бесконечные споры относительно причины 
эманации, отражения или проявления, но никогда не возникал спор относительно 
факта проявления, или природы феноменальной вселенной. А исходя из этой 
доктрины, принимаемой за аксиому, возникла та особенность индийской мысли, 
согласно которой феноменальная вселенная считалась иллюзорным миром, 
порождающим страдания и неудовлетворенность, обусловливаемые фактом 
отчужденности от Первоисточника. Этим объясняется существование того, что Запад 
называет "пессимизмом индийской мысли"; но и сама западная религиозная 
философия воспроизводит тот же оттенок мысли в своем понятии об "этой юдоли 
плача, греха и несчастья" и о "лучшем мире", ожидающем тех, кто, покидая 
настоящую жизнь, оставил после себя ряд добрых дел и не уклонился от истинной 
веры. Западная идея о "мире греха и печали" не менее-пессимистична, чем идея 
индуса о "мире неведения, иллюзии и отчужденности от Единого". Идея, что 
феноменальный мир есть мир печали и несчастья, – что ему недостает блаженства, 
совместимого с существованием в некоторой иной плоскости – есть идея, 
свойственная человеческому уму и общая всей нашей расе. 
   Религии Индии, подобно религиям Запада, также учат, что "спасение" в этом 
"мире печали" возможно для тех, кто следует учению церкви и кто ведет