зачастую упрощая его истинную мировоззренческую позицию, модернизируя ее
в духе, созвучном маоизму.

Ван Чун действительно критически относился к преобладавшим в его время
китайским философским школам. Но это не исключало заимствования им
различных концепций конфуцианства, даосизма, инь ян цзя, легиэма. Не
случайно поэтому в китайской истории философии его часто причисляют к
разряду эклектиков - цза цзя.

О склонности к материалистической ориентации свидетельствует прежде
всего учение Ван Чуна о "естественности" (цзыжань), согласно которому
тьма вещей рождается не по воле Неба, а сама собой: "Путь природы
заключается в недеянии и предоставлении каждого своему естеству". Для
Ван Чуна характерна приверженность абсолютной детерминированности
человеческой судьбы природными факторами:

"Судьба означает не что иное, как саму человеческую природу". Возможно,
личная история Ван Чуна, выходца из бедной семьи, которому не удалось
преуспеть в чиновничьей карьере и пришлось узнать нищету, сказалась на
его пессимистических рассуждениях о бессмысленности стремления изменить
уготованную каждому судьбу.

Антиконфуцианский пафос воззрений Ван Чуна более всего проявился в
отношении к авторитету совершенному дрых. Он высказывает сомнения в
способностях последних знать все о прошлом и будущем, не верит в
обладание ими врожденного знания. Действительным знанием, по его мнению,
является то, которое обретается благодаря "изучению и спрашиванию",
осмыслению "свидетельств ушей и глаз", т.е. эмпирических данных
обыденной жизни, а также естественных наук. Предвидение и проникновение
в суть вещей означают ."доскональное знание природных свойств тьмы вещей
и полное постижение всех основ".

Перевод глав из "Лунь хаял" выполнен с китайского Т.В.Степугиной. См.:
Древнекитайская философия. Эпоха Хань. М., 1990.

/

 

*
"Лунь хэн"

КНИГА ВТОРАЯ. ГЛАВА ВТОРАЯ. ЧТО ЗНАЧИТ СУДЬБА

*

Монеты считают, что смерть человека не предопределена судьбой,
конфуцианцы же полагают, что смерть предопределяется судьбой.

Те, кто верит в судьбу, основываются на изречении Цзы-ся:

"Жизнь и смерть зависят от судьбы, а богатство и знатность - от Неба".

Те, кто отрицает существование [личной] судьбы, ссылаются на город Лиян,
который в течение одной ночи был затоплен и превратился в озеро, а также
на циньского военачальника Бо Ци, который закопал живыми в землю воинов
чжаоской армии, сдавшейся ему около Чанпина, где [таким образом]
одновременно погибло четыреста тысяч человек. [Они] отмечают, что [в
эпоху "Чунь цю"] иногда не было видно травы на поле брани из-за тысяч
трупов воинов потерпевшей поражение армии; что а лихие годины неурожая
дороги бывали забиты голодающими; что тысячи семей гибли от лихорадки и
эпидемий. Если бы судьба действительно существовала, то почему это
[бедствие] одинаково поразило [всех людей] в царствах Цинь и Ци?

Те, кто верит в судьбу, возразят: "Поднебесная огромна, и народа в ней
великое множество: неудивительно, что и [жителей] города Лиян, и тех,
кто был закопан под Чанпином, постигла одинаковая судьба и общая гибель.
Те, кому судьбой было предначертано утонуть, оказались собранными в
Лияне, а те, кому суждено было быть раздавленными насмерть, сошлись в
Чанпине".

Более того, [подобным же образом], когда Гао-цзу лишь начал свое
восхождение [к императорской власти], на землях Фэн и -,Пэй побывал
[некий] прорицатель и предсказал, что многие [из местных жителей] будут
удостоены высокого титула хоу, и, хотя [далеко не все из этих людей] -
молодых и старых, мужчин и женщин - были благородными [по
происхождению], все они обладали [таинственными] приметами [знатности].
[Вещие] признаки высокого положения или ничтожного состояния время от
времени появляются, и это повсюду так.