Diog. L. VIII, 79-88; см. также Секст Эмпирик: 2, 2.39-242.


Наконец, с точки зрения скептиков, нельзя считать случайностью, что философы 
высказывали по данному вопросу весьма противоречивые положения. Они были едины 
в том, что благо суть нечто полезное, а зло - вредное, но это нельзя считать 
определением блага, подобно тому как ржание нельзя считать определением лошади. 
Нужно знать, что есть благо, зло, безразличие не в их акциденциях, а сами по 
себе, по сущности. По этому вопросу в предшествующей

433

философии царил полный разнобой. Диагноз скептиков точен: отрицательные 
результаты философской этики обусловлены ошибочностью самой исходной установки 
- стремлением понять мораль как абсолютную надындивидуальную сущность. 
Следовательно, заключают они, знание о морали, как и вообще любое знание, по 
существу невозможно.

Если бы оно и было возможным, то не являлось бы необходимым, так как 
практическая деятельность связана с ощущениями. Само стремление к 
положительному этическому знанию с точки зрения скептицизма надуманно, ложно. 
Более того, если бы такое знание было возможно и необходимо, оно было бы 
вредным. Необходимость найти твердое, устойчивое содержание этических понятий 
философы связывают с достижением счастья, спокойствия и невозмутимости духа. В 
действительности же все обстоит наоборот. Если кто-нибудь почитает нечто за 
благо, то он находится в постоянной тревоге, стремясь или к приобретению 
данного блага, или к его удержанию. "Не уловивши блага, он будет сильно 
тревожиться от желания овладеть им, а достигнув его, никогда не успокоится 
вследствие избытка радости или заботы о полученном" (2, 26). То же самое можно 
сказать по поводу зла. Скептицизм приходит к заключению, что "нельзя счастливо 
жить тому, кто предполагает существование каких-либо благ или зол по природе" 
(2, 27).

Скептики отрицают саму возможность существования науки жизни, ориентирующей в 
вопросах добра и зла. Если допустить ее существование, рассуждают они, то 
данная наука, т.е. разум, будет или отличаться от изучаемых ею благ, или 
совпадать с ними. Допустим, что наука жизни и ее предмет отличны друг от друга. 
Всякая наука познает реальные предметы, а так как благо и зло не имеют 
реального статуса, то не может быть и никакой науки о них. Если же, говорят 
далее скептики, наука жизни не отличается от благ, наукой о которых она 
является, и разум сам по себе есть благо, то и в этом случае получается некая 
бессмыслица. Ведь предполагается, что предмет науки существует до самой науки. 
Поэтому "если разум есть наука о самом себе, то он должен существовать раньше 
себя самого. Следовательно, и в этом случае необходимо сказать, что не 
существует науки о жизни" (2, 38).

Воздержание от этических суждений само по себе оборачивается благом для 
личности. Люди страдают не только от испытываемых ими страданий, но также от 
сознания того, что страдать - это плохо. Первичные страдания являются 
неизбежными, и здесь задача состоит в том, чтобы, руководствуясь 
непосредственным опытом, прежде

434

всего соблюдая умеренность, каким-то образом смягчать отрицательные ощущения. 
Скептик в этом отношении ничем не отличается от обычного необразованного 
человека. Что же касается вторичных страданий, то они вполне могут быть 
преодолены. От такого рода страданий полностью освобождает скептическая позиция,
 согласно которой нет ничего ни дурного, ни хорошего. "...Цель скептика - 
невозмутимость в вещах, подлежащих нашему мнению, и умеренность в том, что мы 
вынужденно испытываем" (2, 212). Именно благодаря тому, что дух не дает себя 
увлечь сладкими иллюзиями мудрости, выявляет проблематичность любых философски 
обосновываемых жизненных идеалов, он находится в спокойном, ровном, 
блаженно-беззаботном состоянии.

Задача этического разума состоит в том, чтобы постоянно опровергать самого себя,
 не давая застыть никакому определению, и тем самым эмансипировать реального 
индивида от своего сковывающего влияния, обеспечить ему полную свободу действий.
 Это не отбрасывание этического интеллектуализма, а борьба с ним на его же 
собственной почве, преодоление интеллектуализма интеллектуальными же средствами,
 т.е. придание ему новой формы. Скептическая этика исходит из убеждения, что 
разум имеет нравственно регулирующее значение только как самоотрицающий разум.

Античная этика в лице Семи мудрецов начинает с того, что выдвигает разум в 
качестве гарантии нравственного образа действий и выставляет в качестве идеала 
личность, обуздывающую, укрощающую свои склонности. Она в лице скептиков 
завершается тем, что полностью дискредитирует моральную роль разума и в 
качестве идеала выдвигает индивида, абсолютно свободного от сковывающего 
воздействия мнений, воображения. Тогда, когда этика стояла на точке зрения 
полисной морали, обосновывала примат общественного интереса над индивидуальным,