Идея киников о самодовлеющем значении добродетели блокировала важнейшие 
источники этической теории, связанные с другими частями философии (физикой и 
логикой), а также с содержательными различиями реальных благ и образов жизни. 
Она по сути дела оставляла своим приверженцам только возможность практически 
упражняться в добродетели. Это предопределило судьбу учения киников. В 
теоретической части оно растворилось в стоической этике (стоики очень 
продуктивно использовали, например, мысли киников о том, что добро прекрасно, 
зло безобразно, а все остальное безразлично, что добродетель одна). В 
нормативной части учение киников трансформировалось в анархиствующие формы 
социальной критики и нравственный эпатаж, потерявшие связь с киничес-кой школой 
или вульгаризировавшие ее до такой степени, что само слово "киник" (циник) 
приобрело негативный смысл и в этом качестве стало нарицательным.

362

КИРЕНАИКИ. Киренаики (IV - III вв. до н.э.) получили известность обоснованием и 
проповедью гедонизма как этического принципа. Основателем этой школы считается 
ученик Сократа Аристипп из Кирены (отсюда происходит название школы). Принято 
думать, что киренаики сводили философию к этике, считая физику и логику 
излишними для счастливой жизни. Секст Эмпирик приводит также другое мнение, 
согласно которому физика и логика входят в качестве двух последних отделов в 
структуру этики киренаиков, состоящую из пяти частей: о целях деятельности ("о 
том, что следует избирать и чего следует избегать" - Секст Эмпирик, VII, 11), 
об аффектах, о поступках, о причинах, о достоверностях.

Киренаики исходили из того, что единственно истинным, достоверным и постижимым 
для человека являются его внутренние состояния, ощущения (в этом вопросе они 
испытали влияние софистов). Ощущения подразделяются на легкие, мягкие 
(удовольствие) и резкие, бурные (боль, страдание). Удовольствие есть благо, к 
нему надо стремиться, страдание (неудовольствие, боль) есть зло, его надо 
избегать. Отсутствие удовольствия и страдания не является ни благом, ни злом. 
Специфика киренаиков состояла не в том, что они считают удовольствие благом 
(это было, по сути дела, общим убеждением во времена античности), а в том, что 
они не признавали иного блага, кроме удовольствия. По мнению киренаиков, 
удовольствие не зависит от способа удовлетворения: "Наслаждение является благом,
 даже если оно порождается безобразнейшими вещами..." (Diog. L. II, 88). Одно 
наслаждение не отличается от другого, оно измеряется только интенсивностью и 
является благом в качестве телесного состояния. Наслаждение нельзя понимать как 
отсутствие боли, оно представляет собой положительное переживание, точно так же 
отсутствие наслаждения не равнозначно боли - "боль и наслаждение являются 
движением, между тем как отсутствие боли или наслаждения не есть движение: 
отсутствие боли даже напоминает состояние спящего" (Diog. L. II, 89). 
Тождественное благу наслаждение привязано к настоящему, воспоминание блага или 
его ожидание не ведут к наслаждению, так как движение души со временем угасает. 
Киренаики проводят различие между элементарным, простым и очевидным 
удовольствием как целью деятельности и счастьем, представляющим собой 
интегральное состояние, возникающее в результате сложения многих удовольствий. 
К счастью, считают они, стремятся не ради него самого, а ради отдельных частных 
удовольствий, из которых оно состоит.

363

Принцип наслаждения в качестве путеводной нити человеческого поведения дает 
сбои, по крайней мере, в двух пунктах: некоторые удовольствия, во-первых, сами 
по себе, естественным образом связаны со страданиями и, во-вторых, через 
установление и обычай сопряжены с дурной славой и наказаниями, с которыми 
нельзя не считаться. Поэтому необходимы знания, которые даются философией и 
другими науками и позволяют правильно ориентироваться в мире удовольствий. 
Признание роли знания связывает киренаиков с Сократом. И в этом же пункте 
обнаруживается их отличие от Сократа: знание для них имеет служебную функцию и 
ценно не само по себе, а как средство оптимизации наслаждений. Идея разумного 
наслаждения, наслаждения, опосредованного философским и иным знанием, является 
противоречивой и свидетельствует о невозможности последовательного этического 
гедонизма.












Глава IV
ПЛАТОН И АРИСТОТЕЛЬ

Философов второй половины V в. греческой античности объединяло общее убеждение