разрушает ислам. В отношении Корана запрещается задавать неуместные вопросы 
(мас'аля), причем неуместными считаются именно те, которые ведут к подобным 
спорам. Все это вовсе не означает, что вокруг толкования коранического текста в 
исламской традиции царило абсолютное согласие: разброс мнений был необыкновенно 
велик, а полемика среди традиционных ученых велась активная и чрезвычайно 
богатая. Однако исламская традиция очень четко отделяет разрушительный спор о 
коранических предметах, ставящий под сомнение сам предмет обсуждения, от 
позитивных усилий по выяснению смысла текста: первое осуждается как "раздор", 
второе, напротив, считается развитием знания. Разрушающее сомнение и 
препирательство осуждается не только в отношении Корана, но и в целом. Очень 
характерен призыв не спорить, настаивая на своем, даже если ты прав, а другой 
не спешит признать твою правоту (см. хадис ат-Тирмизи 1916 в гл. V, § 1, п. 2).

Мусульманское мировоззрение отличается трезвостью взгляда и заметным 
практицизмом. В этике это проявляется в осуждении разного рода "отклонений" от 
прямой, ясной и приносящей пользу линии.

К числу таковых относятся, с одной стороны, хвала (мадх) и лесть (мудахана), 
которые являются проявлением осуждаемой лжи (кизб). В этих случаях слова не 
соответствуют своему предмету. Не меньшее

270 

осуждение вызывает деланость (такаллюф) речи. Такая вычурность заключается в 
том, что для выражения смысла подбираются не соответствующие ему словесные 
средства: связанность между внутренним (смысл) и внешним (словесная оболочка) 
оказывается нарушенной.

Осуждая всякого рода "напрасные" занятия (см. гл. II, § 1, п. 2), мусульманская 
этика относит к числу таковых беспредметную болтовню, разговор не по делу и в 
целом всякого рода пустую трату времени. Наиболее ригористически настроенные 
авторы без труда найдут в сунне подтверждение запретности таких видов "пустых" 
и "напрасных" занятий, как поэзия, пение и игра в шахматы и нарды. Не лишена 
аргументации и позиция авторов умеренного толка, относящих эти виды 
деятельности к категории "нерекомендуемых" (а не запрещенных) или даже 
"безразличных" поступков. На практике поэзия, пение и игра в шахматы и нарды 
процветали в классический период, хотя сохранились и свидетельства борьбы с 
ними.

"Напрасные" занятия осуждаются как не соответствующие разумной линии поведения, 
нацеленной на обеспечение блага индивида и социума. Поскольку такое благо 
вполне рационально, доступно разумному познанию (естественно, с опорой на 
авторитетные тексты), разумность относится к числу похвального, а глупость 
включается в осуждаемые качества. Разновидностью глупости, получившей осуждение 
в Коране, служит торопливость (асджаля). Человек предрасположен к тому, чтобы 
без должного раздумья последовать туда, куда его влекут страсти, а не разум: 
такая торопливость ведет не к благу, а к злу.












Интегративные характеристики: справедливость (адаля), достоинство (муру 'а), 
молодечество (футувва)

Предрасположенность к действию всегда обнаруживает себя в реальном действии. 
Поэтому интегративной характеристикой предрасположенностей-ахляк человека 
служит в мусульманской мысли понятие, которое является не качественной 
характеристикой человеческой души как таковой (как "добродетель" у Аристотеля), 
а указывает на обнаруженность предрасположенностей в реальных поступках. Таким 
понятием в мусульманской этике и религиозно-правовой мысли (фикхе) служит 
справедливость (адаля).

Основное отличие этого понятия от известного в арабо-мусульманской философии и 
культуре из античности в его прежде всего аристотелианском варианте благодаря 
переводам и переложениям

271

заключается в следующем. Хотя аристотелевская добродетель определяется (в 
большинстве случаев) как середина между двумя пороками, добродетель как таковая 
является максимумом: нельзя сказать, что приращение добродетели как таковой 
уничтожит ее, такое уничтожение будет уже не приращением собственно добродетели,