отрубили правую руку. После этого Деринг был отпущен домой с грубым письмом 
Шотта городскому совету. За это злодейство император Максимилиан I объявил 
Шотта вне закона, что, впрочем, нисколько не обеспокоило последнего. Один из 
могущественных баронов, маркграф Фридрих фон Байрейт, поддержал Шотта, и тот 
продолжил свою прежнюю деятельность. Разумеется, все это время Шотт и его 
дружина за плату предлагали свои услуги любому барону, который в этом нуждался. 
Когда говорят деньги, наемники внимают. Когда не было клиентов, готовых платить 
деньги, Шотт и его люди принимались разбойничать на свой страх и риск.
Несколько лет спустя Шотт поступил на службу к маркграфу Казимиру 
Бранденбургскому и стал комендантом небольшого городка и крепости Штрейтбург. 
Здесь Шотт развил такую бурную деятельность, что швабские бароны направили ноту 
маркграфу, в которой писали, что если он не уймет Шотта, то они опустошат его 
владения. Казимир, как гласит рассказ, тайно обезглавил Шотта в Кадольцберге в 
1523 году.
Поскольку такой трактовки гибели Шотта придерживались сторонники Нюрнберга, то 
принимать эту историю на веру надо с некоторыми оговорками. Некоторые 
свидетельства говорят о том, что в 1525 году он был еще жив и умер своей 
смертью в Штрейтбурге в 1526 году. Мы можем смело заключить, что история с 
казнью Шотта — хотя она драматична и занимательна — не соответствует 
действительности. В рассказе этом есть крупицы правды, касающиеся того, как 
воспринимали Шотта в некоторых кругах. Концовка с казнью — это натяжка для 
легковерных. Но каким бы ни был Шотт, он был, несомненно, человеком своего 
времени — жестоким, воинственным и неразборчивым в средствах. Вместе с тем это 
был и смелый, отважный военачальник, вполне состоявшийся рыцарь.

Рисунок 1 может дать некоторое представление о форме и внешнем виде доспехов 
Шотта, но никакой рисунок не может по справедливости воздать мастерству 
оружейника и форме доспехов, которые в действительности отливают темным 
стальным блеском, необычайно живым и одновременно устрашающим. Взглянув на них 
пристальней, получаешь ощущение их величия, поэтому очень трудно поверить, что 
в этой броне нет больше того воина, который так часто носил ее в битвах — в 
обороне и в наступлении.
Доспехи Шотта — не единственные, изготовленные по заказу известных исторических 
личностей и сохранившиеся до наших дней. Правда, многие доспехи, которые вы 
видите сегодня в музеях или в частных собраниях, являются сборными — они 
составлены по деталям и кускам. Набедренник и поножи от одних, наручи от других,
 кираса от третьих, а шлем, нахлобученный сверху, вообще принадлежит другой 
эпохе. В таких доспехах к тому же, вероятно, много деталей, изготовленных уже в 
наши дни, но все же и в таком облачении есть блеск и волшебство, каких мы ждем 
от их лицезрения. Вероятно, из-за чарующего великолепия и романтических легенд, 
какие о них складывали, возникло ложное впечатление, благодаря которому о 
доспехах написано немало всякого вздора; поэтому с некоторыми недоразумениями 
мы покончим прямо сейчас.
Для начала надо сказать, что в те времена, когда доспехи были привычным 
предметом, ими пользовались повседневно и никто не называл их «латным костюмом».
 Их называли просто латами или доспехами, а чаще «сбруей»; действительно, 
выражение «умереть в сбруе» не означало, что человек умер, запряженный, как 
лошадь, в телегу, подразумевается смерть в латах. Выражение «латный костюм» 
вообще не употреблялось до 1600 года.

Кроме того, часто можно читать словосочетание «цепная кольчуга». Это выражение, 
обозначающее защитное покрытие, сделанное из маленьких, соединенных между собой 
железных колец, перешло в повседневный язык, хотя и является в корне неверным. 
То, что имеют в виду, называется просто «кольчугой», гибким доспехом, состоящим 
из соединенных между собой колец. Кельты использовали кольчугу еще в V веке до 
н. э.; так же как и римляне, которые называли ее
macula
, то есть решетка или сеть.

Северные народы, викинги и их предки, очень часто пользовались выражениями, 
содержащими слово «сеть», для обозначения кольчуги. Эти люди нередко 
использовали поэтические иносказательные обороты: «его боевая сеть, сплетенная 
уменьем кузнеца», «ярко сверкали их твердые сети, руками соединенные», 
«блестящая нагрудная сеть», «сеть от копий». Никто и никогда не употреблял для 
обозначения кольчуги слово «цепь», всегда только «сеть». Если вы внимательно 
присмотритесь к кольчуге, то сразу поймете почему. В английском языке кольчуга 
называется «mail». Слово пришло из французского, в котором этот предмет 
защитного вооружения называли словом «mailles», то есть видоизмененным 
латинским словом «macula».
Самая серьезная ошибка относительно доспехов касается их веса. Рыцарей никогда 
не поднимали в седла лебедками; относительный вес и состав доспехов был хорошо 
известен и глубоко изучен, однако этот идиотизм кочует из книги в книгу и из 
фильма в фильм. Тщательно проведенные тридцать с лишним лет назад исследования 
этого вопроса могут развеять все сомнения у тех, кто предпочитает во всем 
точность. В упомянутых мною испытаниях люди Средних веков носили настоящие 
доспехи, а не алюминиевую или жестяную сценическую бутафорию. Самые точные из 
этих испытаний финансировались музеем «Метрополитен» в Нью-Йорке, где их 
снимали на пленку. Кадры этих съемок доказывают, что человек в полном латном 
облачении мог бегать, подпрыгивать, ложиться на живот и на спину и вставать без 
посторонней помощи, вспрыгивать на лошадь и соскакивать с нее. Естественно,