много приверженцев, но все разногласия между американцами были забыты после 
внезапного нападения на Пёрл-Харбор. Эта катастрофа и последовавшее за ней 
вторжение и оккупация японцами Филиппин сплотили страну так, как ничто другое 
не могло бы ее сплотить.

Самоотверженное сопротивление регулярных войск, американских и филиппинских, 
дало минимум необходимого времени. Но оборона островов на Востоке вытекала из 
концепции американского владычества над морями — а сейчас флот, составлявший 
основу военно-морской мощи страны, был потоплен или стоял без движения у 
острова Форда. Нападение японцев на Пёрл-Харбор разрушило все предварительные 
планы войны США на Тихом океане.
К 1942 году численность армии США превысила 3 000 000 человек, и работа с 
массой прибывающих добровольцев, резервистов и призывников была в самом разгаре.
 На этот раз профессиональная армия оказалась в гораздо большей степени готовой 
к войне. Имелись офицеры, подготовленные во многих военных училищах, готовые 
вести солдат в бой, и переход от мира к войне прошел относительно гладко и 
эффективно.
В отличие от Первой мировой войны, в которой США принимали участие значительно 
меньшее по сравнению со своими союзниками, сейчас на долю страны выпала гораздо 
более значительная часть общих усилий. Общие потери армии США в войне превысили 
407 000 человек, Британского Содружества Наций — 544 596 человек, Франции — 210 
671 человек. Американским оружием — кораблями, самолетами, танками, арторудиями,
 грузовиками и т. д. — были оснащены не только ее собственные вооруженные силы 
(максимальная численность которых достигла 12 300 000 человек), но и 
значительная часть сил союзников. Выпуск вооружения мощной военной 
промышленностью, работавшей на полном ходу, недоступной для вражеских налетов и 
не испытывавшей недостатка в рабочей силе, деньгах или материалах, стал одним 
из решающих факторов войны.
Для былых приверженцев изоляционизма откровением, повергшим их в шоковое 
состояние, стало то событие, что страна оказалась участником поистине мировой 
войны. Американцам пришлось сражаться буквально на противоположных сторонах 
земного шара — на Аляске и в Бирме, в Исландии и на юге Тихого океана, в 
Северной Европе и Африке.
Военно-морской флот США сконцентрировался в основном на Тихом океане под 
командованием адмирала Честера Нимица, вставшего во главе флота крупнейшей 
мировой морской державы после практически полного уничтожения громадного 
японского флота. Авиация сухопутных сил в конце концов заняла господствующее 
положение в небе Европы и Азии и, обратив в пепел множество крупнейших японских 
городов, завершила войну, стерев с лица земли два города атомными бомбами, 
впервые примененными в ходе боевых действий.
В ходе войны американский солдат-гражданин довольно скоро завоевал себе 
репутацию стойкого и решительного воина. Если у него и недоставало железной, 
«прусского типа», дисциплины, то он вполне возмещал этот недостаток своей 
природной сообразительностью. К тому же и он сам, и его командиры обладали 
поразительно развитой способностью учиться на своих прошлых ошибках, неизбежных,
 как и во всяких необстрелянных частях. Незначительное (но потом раздутое в 
прессе) поражение на перевале Кассерин, нанесенное самим «Лисом пустыни» 
(генерал-фельдмаршалом Роммелем) в ходе кампании в Северной Африке, породило 
много критических мнений о боеспособности американских войск. Но самое 
примечательное в этом сражении заключалось не в том, что усталые части 
отступили под ударами такого мастера танковых атак, каким был Роммель, но в том,
 с какой быстротой американцы сконцентрировались и отбили утраченные было 
позиции.
Английский писатель Алан Мурхед в своей книге «Развязка в Африке» писал: 
«Истинная суть происшедшего состояла, безусловно, в том, что американцы 
находились тогда на таком же уровне военного мастерства, что и мы, британцы, 
спустя год после нашего вступления в войну, — медлительными, неуклюжими и 
подверженными тому, чтобы запаниковать под сосредоточенным вражеским огнем, 
впервые попав под него. Но было и существенное отличие — американцы были 
гораздо лучше вооружены, чем мы в 1940 году, к тому же они гораздо быстрее 
учились».
Но если наши союзники и питали какие-либо сомнения в отношении американцев, то 
вскоре эти сомнения бесследно развеялись, и пятнадцать месяцев спустя, уже в 
ходе кампании в Нормандии, американцы будут жаловаться (возможно, 
несправедливо), что осторожные британцы сдерживают их наступление. Безусловно, 
у англичан так никогда и не появился военачальник масштаба генерала Джорджа 
Патона, и Мурхед, весьма тонкий наблюдатель, справедливо заметил: «…Два 
темперамента никогда не могут совпадать во всем, и вполне возможно, что до 
конца войны англичане еще смогут не раз отличиться своим упорством в трудных 
сражениях, тогда как американцы будут непревзойденны в скорости и натиске своих 
фланговых ударов». Быстрота и натиск, безусловно, были характерны для их 
танковых частей, но и в таких сражениях, как в Хюртгенвальде и в горах Италии, 
американский пехотинец доказал, что он отлично сражается, удерживая свои 
позиции в затяжных позиционных боях.
И на всех театрах военных действий происходило накапливание американского 
оружия, причем такими темпами, о каких ранее не приходилось и мечтать. 
Технический гений американских инженеров, предпринимателей и рабочих сделал 
возможным постоянный рост выпуска новейших и модернизированных вооружений и 
снаряжения — от управляемых по радио взрывателей до гигантских десантных 
кораблей и могучих бомбардировщиков Б-29.